2008 год всеми своими символическими событиями (смерть Солженицына, грузинская война, мировой финансовый кризис и проч.) говорил об одном: эпоха «длинного ХХ века» подошла к концу, начинается эпоха новая, еще совершенно неведомая. Перед совершенно новой реальностью оказалась в начале 2009 года и Русская церковь. До сих пор лишь Алексию II удавалось своей мягкой примирительной политикой удерживать в едином поле движения ее разнонаправленных векторов: страхи фундаменталистов, вожделения бизнесменов и политиков, свободолюбивые порывы либералов.

Со смертью патриарха это тонкое равновесие нарушилось. Все пришло в движение, да какое! Столь энергичной схватке за власть и бурному сливу компромата позавидуют любые выборы.

Копья ломаются, главным образом, вокруг имени нынешнего местоблюстителя. Митрополит Кирилл – безусловная медийная поп-звезда, рядом с которой другие иерархи бледнеют и гаснут. Однако, для большинства нормальных церковных людей представить его в роли патриарха – все равно, что представить Церковь в виде крутого современного гипермаркета. Словосочетание «патриарх Кирилл» режет церковный слух. Впрочем, что такое «нормальный церковный человек»? Это какая-то темная трясина, вещь в себе, зачарованная реминисценциями тысячелетнего византизма, сама по себе - большой и безнадежный вопрос.

Но вот что всем очевидно. Прочных ассоциаций с Михаилом Горбачевым не может избежать в своих рекламных скетчах, посвященных митрополиту Кириллу, даже Андрей Кураев. Ассоциации прочные, отношения двойственные. Как вспомнишь безнадежный синедрион переживших свой век и потихоньку сходящих в могилу и старцев ЦК, и моложавого, амбициозного генсека, обещающего запустить процесс, так и задумаешься. Начать и углубить было конечно необходимо, но уж слишком слабо (как типично кухонный интеллигент) наш прошлый «кризисный менеджер» представлял себе - как и куда (как бы хорошо через пруд выстроить каменный мост, на котором бы были по обеим сторонам лавки, и чтобы в них сидели купцы и продавали различные мелкие товары, нужные для крестьян). И главное – на какую глубину все прогнило. Процесс, конечно, пошел, а в какую сторону - реальность подсказывала Чернобылем …

Туда и обратно

В конце2005 года на богословской конференции РПЦ посвященной (что символично) эсхатологии, я тоже был очарован митр. Кириллом. На фоне старорежимных старцев моложавый архиерей смотрелся ярко и стильно, говорил осмысленно и убедительно. Говорил о «выходе церкви из гетто» и необходимости защиты традиционных духовных ценностей от «духа глобализма». Вскоре эти идеи оформились в декларацию «О правах и достоинстве человека», в которой действительно много было и о правах, и о достоинстве и о человеке. Немножко, правда, все это как бы подвисало в пустоте. И вообще, обертоны «симфонии церкви и государства» в риторике м. Кирилла явно преобладали. И все же это уже походило на слово. С ним и начал митр. Кирилл свое стремительное восхождение. Правда, сразу наметилась и тенденция: чем в более официальные рамки облекалось это слово, тем менее вразумительной становилась его артикуляция. И, наконец, в принятых на последнем Архиерейском соборе «Основах учения РПЦ о достоинстве, свободе и правах человека», в которые оно окончательно вылилось, в лучах вдохновенного торжествующего гимна нерушимой смычки церкви и государства утонули и достоинство, и права, и свобода и человек…

А в устах протоирея Всеволода Чаплина, лишенные интеллектуального флера, идеи митрополита Кирилла уже громыхали кимвалами большевицких лозунгов (в церковно-славянском окладе, разумеется): Государство должно иметь духовную миссию… Церковь, народ и власть – одно целое… Сильная центральная власть, личность и народ – едины… И даже еще более выразительно: есть вещи, которые более важны, чем уничтожение того или иного количества людей или даже жизни всего человечества… А жертву не только своей, но и чужой жизнью, отец Всеволод называл ни много - ни мало нормой поведения православного христианина…

Свита играет короля

Со времени той памятной богословской конференцией я старался следить за восхождением митр. Кирилла: тесные сношения с внешнеполитическим ведомством Сергея Лаврова… Саммит религиозных лидеров в Москве (который и стал главной причиной взрыва Диомида)… Благословение «Русской доктрины» (этих странных византийско-советских реминисценций симфонии церкви, армии и государства)… Зачистка медийного пространства и суд над журналистом «МК» Сергеем Бычковым, знакомившим общественность с бизнес-проектами нынешнего местоблюстителя. «Замочить в сортире» своенравного журналиста было поручено все тому же Всеволоду Чаплину, который в лучших традициях московской духовности называл журналиста говном, ведя одновременно детальное обследование всех доступных канализационных систем в поисках компромата.

Один из самых заметных выдвиженцев Кирилла – епископ Венский Иларион (автор оратории «Страсти по Матфею»), среди творческих достижений которого также разрушение лондонской общины митр. Антония Сурожского, и скандал на православно-католической конференции в Равенне, выведший РПЦ за рамки диалога и оставивший ее практически в изоляцииРавенне. А прошлым летом в своем беспрецедентном интервью «Комсомольской правде» епископ Иларион умудрился так смешать с грязью мятежного Диомида, что через несколько дней тот проклял всю РПЦ от самого 1917-го до самого 2008-го года…

Нельзя, конечно, обвести вниманием и удивительного Кирилла Фролова, лидера и единственного члена виртуальных «православных граждан», уличного ретранслятора идей местоблюстителя. Уже несколько лет Кирилл Фролов ведет неравный бой с отражениями своего заплутавшего сознания где-то далеко за гранью добра и зла. Именно он, приведя «Наших» к Храму Христа Спасителя, довел ситуацию на Архиерейском соборе, низвергнувшем Диомида, до точки кипения. А во время празднования 1020 крещения Руси в Киеве, замеченный в центре Киева срывающим плакаты с изображением греческого патриарха Варфоломея, был со скандалом выдворен с территории Украины.

Итак, каковы же плоды деятельности команды митрополита Кирилла? Менее чем за четыре года ей удалось перессориться со всеми православными церквями, чуть не потерять Украинскую церковь, и поставить на грань внутреннего раскола саму РПЦ. (Не говоря уже о том, что бесконечные скандалы опустили градус доверия к РПЦ в обществе за это время до исторического минимума). И если бы не действия патриарха Алексия II, успевшего перед своей кончиной съездить в Киев и на Фанар, встретится с патриархом Варфоломеем и другими православными патриархами, возможно, сегодня для РПЦ была бы уже потеряна и Украина и отношения с мировым православием зашли бы в окончательный тупик.

Ну а что ожидает Русскую церковь в случае прихода к власти «кризисного менеджера-2», кажется, ясно. Приход к власти, на смену застойным партийным геронтократам молодых, энергичных авантюристов, следующих путями воинствующего имморализма к светлому будущему «политического православия». То есть, примерно то, что мы уже видели в эпоху Горбачева-Ельцина в масштабах целой страны.

Человеческое, где же человеческое?

Думается, что когда Андрей Кураев сравнивая митрополита Кирилла с М. Горбачевым, оттеняет последним интеллект первого, он несколько перегибает палку. Способности и сообразительность «кризисного менеджера-2» налицо, но ум этот, легко берущий на вооружение последнюю модную теорию, умеющий пустить пыль в глаза и летящий над водной гладью истории бодрой водомеркой - ум не философа, но политика. Политика – прежде всего.

И католики, если таковые ведутся на «экуменические симпатии» нынешнего местоблюстителя будут, думаю, разочарованы. «Соединение Церквей не создают, но обнаруживают», заметил как-то Карл Барт. Что же обнаружит «гордый взгляд иноплеменный» при новом вожде политического православия? Политику, одну только политику, и ничего кроме политики. Ни любви, ни дружбы, ни боли за разделенных братьев.

Горби был, конечно, великой «птицей Говорун», и все же, он был идеалист. Он искренне верил в себя, и был, при том, мягок и человечен, и тем - симпатичен. Олицетворение социализма с человеческим лицом – таким мы помним лучшего Горби. Его ли вина, что, в лице русского социализма (насквозь мечтательно-инфернальном) ничего человеческого в итоге не оказалось (и, кажется, отродясь не было). Нет, не этому кремлевскому мечтателю было справиться с полчищами русских бесов, которых он так легкомысленно вызвал. Нынешнему ли «кризисному менеджеру» справится с легионами матерых тысячелетних православных бесов, поднимающихся сегодня из глубокой мутной трясины нашего религиозного сознания?

Гении и злодеи

Говорят, гении и великие злодеи лепятся из одного материала. М.Кирилл - не большой гений и не великий злодей. Харизма, однако, налицо, а сие есть - признак Духа. Наверное, этот человек действительно был призван Проведением для важного церковного дела. Но (как это часто бывает) самолюбие и жажда власти победили. М. Кирилл – типичный «падший гений», явление очень характерное для Руси (самый яркий пример – Иван Грозный). Православный олигарх, жесткий прагматик, умелый политик, словесный жонглер, владеющий дискурсом всех политических тусовок, перед любой аудиторией способный предстать в самых благочестивых одеждах, но в решающий момент полыхнуть бриллиантом ярчайшей злобы, сметя с дороги всякого, кто встанет на пути (что так ярко показала история с Диомидом) – таким предстает перед нами этот самовлюбленный нарциссист, зачарованный холодной мерцающей звездой своего величия.

Два лика

Один из «молодых технократов», певцов нашей «консервативной революции» заметил недавно, что если нельзя избрать в патриархи Тихона Шевкунова, остается митрополит Кирилл. Действительно, Шевкунов и Кирилл – две самые яркие фигуры нашего церковного постмодерна, но общего между ними не много. Идеал первого – православная сталинократия (духовно близкая радикальному большевизму Диомида), идеал другого - церковь как успешный торговый бренд, политический проект, конкурентоспособный на внешнем рынке. Один яростной проповедью «грядущей Византии» окучивает сегодня силовые ведомства и ФСБ, другой - светом амбивалентного умеренно-олигархического консерватизма озаряет генеральную линию партии. Последние двадцать лет две эти исторические ипостаси русского православия тихо разлагали друг друга под мягкой властью Алексия II. Но нынешний харизматичный лидер неизбежно станет тем катализатором, который вызовет поляризацию и кристаллизацию раствора.

И притом, что церковный раскол в случае прихода м. Кирилла к власти вполне предсказуем (фигура местоблюстителя абсолютно неприемлемая для фундаменталистов, вызывает брожение даже среди вечносервильных епископов, а наиболее яростное противодействие находит в монастырях – этих «оплотах православия»), при определенных условиях он может обещать последствия самые неожиданные, вплоть до раскола элит. В этом, возможно, и будет состоять историческая роль нынешнего «кризисного менеджера». Подобно Горбачеву, он станет лишь переходной стадией к манифестации православного большевизма эпохи постмодерна, а затем – олигархического фундаментализма того типа, который описан Владимиром Сорокиным в его замечательной книге «День опричника».

Хроники Вавилона

Патриарх-постмодернист, патриарх-олигарх, патриарх-менеджер… Что ж, наверное, это рок нашей церкви, и, пожалуй, заслуженный и неизбежный. Потому и выбирать патриарха сегодня объективно не из кого. Выбор, по существу, лежит между безликим (и многоликим) Черненко (то есть той же агонией, лишь отодвинутой на несколько лет), и катастрофичным Горбачевым. И выхода из этого безнадежного круга (окромя Божьего чуда) не видно.

Ну, а ежели помечтать? Имена «спасителей Церкви» называют сегодня самые экзотические, вплоть до того же Тихона Шевкунова и даже Андрея Кураева. Брошу свою монетку в эту копилку и я. Каким мог бы быть человек, способный вывести Русскую церковь из ее сегодняшнего системного кризиса, не допустив раскола?

Обозревая унылую пустыню медийного пространства РПЦ (подлинная, таинственная жизнь Церкви от нас, естественно, скрыта), мне лично видится лишь один человек, знаменитый не менее Кирилла и Кураева (но в отличии от них - не скандально), и при том уважаемый подавляющим большинством церковного народа. И, главное, единственный во всем церковном бомонде занятый не политикой, не бизнесом, не пи-аром, а большой и серьезной социальной работой. Это – протоирей Димитрий Смирнов (тот самый, кому доверено было говорить проповедь на похоронах Алексия). Тоже, конечно, консерватор и все такое, но все же, все же…

Увы, он всего лишь женатый протоиерей (хотя по количеству опекаемых приходов и дел способен один заменить целый синедрион). Так что оставим мечты и взглянем правде в глаза. Ибо ангел, видимо, все-таки вострубил, и значит, перед нашими глазами открывается сегодня самая интересная, волнительная и поучительная страница истории Русской церкви (да и русской истории в целом). И, наверное, мы ее заслужили.

Владимир Можегов, Baznica.Info