Рассуждая о мудрости и ее божественных началах, автор книги «Екклесиаста» заметил следующее: «Слова мудрых – как иглы и как вбитые гвозди, и составители их – от единого пастыря. А что сверх всего этого, сын мой, берегись: составлять много книг – конца не будет» (Ек. 12:11-12).

Заметим, что в своем противопоставлении «слов мудрых» и того, что «сверх этого», Соломон не был оригинален. В библейских текстах мы неоднократно встречаем суждения о мудрости и разуме, имеющих источник в Господе, и о мудрости человеческой, сопряженной с лукавством (Иов 5:13). Автор 118-го псалма делал это противопоставление еще более резким: «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю» (Пс. 118:113). Таким образом, вышеприведенные слова Екклесиаста определенно выражают соотношение между мудростью «подлинной» (Божией) и «превратной» (человеческой). Иными словами, «объективный» взгляд на происходящее доступен нашему пониманию только тогда, когда мы имеем разумение от Всевышнего. Более того, «слова мудрых» исходят от единого пастыря (т. е. имеют одно начало, исток) и не могут вследствие этого противоречить друг другу. Именно по такому принципу «вдохновления» и «дополнения» (как мы увидим ниже) и составлялось летописание Древней Руси.

Теория центона. Исследователи позднеантичной (древнегреческой и римской) поэзии часто отмечают наличие в те времена так называемой практики центонов (лат. centones), или мозаики из стихов и полустиший более ранних поэтов. Готовые вставки из их произведений употреблялись в новом творении с новым смыслом, как материал для разработки новых творческих тем. Иногда в качестве центона использовались и сами названия более ранних произведений. Например, название знаменитого диалога Платона «Пир, или о любви» использовал уже более поздний христианский автор Мефодий Патарский в своем творении «Пир, или о девстве». Некоторые мелодичные и рифмованные центоны употреблялись весьма часто. В качестве такого центона в библейских текстах могла служить, например, такая фраза: «Ибо Он благ, ибо вовек милость Его», часто употребляемая в канонических и неканонических текстах Писания.

Центоны в средневековых источниках. Средневековые источники (летописи и хроники) как никакие другие богаты на различного рода центоны. Вставки могли быть двух видов. Одни служили в качестве речевых связок, не несущих смысловой нагрузки. Например, «Хроника Ливонии» Генриха Латвийского (XIII в.) повествует, что перед поездками в Германию епископ Рижский Альберт регулярно «поручал себя и своих Богу». Ясно, что епископ мог и не следовать данной традиции. Скорее, хронист Генрих счел необходимым, чтобы епископ вел себя именно так, уподобившись Павлу, который «отправился, быв поручен братиями благодати Божией» (Деян. 15:40). Данная вставка является смысловой: т. е. смысл был заимствован из места Писания, но передан не буквально (как мы увидим ниже, это является совсем необязательным).

Мы же остановимся на центонах другого рода – тех, которые могли менять сюжетную линию летописного повествования. Центоны такого рода были наиболее популярны в восточноевропейском летописании…

Филипп Подберезкин