Мое знакомство с Ириной Ивановной состоя­лось в то время, когда я принимала решение о поступлении на социальный факультет по подготовке работников реабилитационных центров для зависимых от наркотиков и алкоголя людей. Выбор был не случайным: два года я билась в закрытую дверь с табличкой «наркомания»… По ту сторону находился мой старший, уже совершеннолетний ребенок, который отвергал всякую помощь и продолжал колоться «маком». Также мое желание подогревалось полученным на молитвенной группе созависимых откровением: «Если будешь печься о Доме Божьем, Господь позаботится о твоем». Но на пути к служению имелась значительная загвоздка: малыш, которого не с кем было оставить. Буквально за день до окончания подачи заявлений я проговорила вслух: «Если прямо сейчас не найду няню, то, как Пилат, умываю руки… Значит, мое желание – блажь, вызванная материнскими эмоциями». Но когда сестра во Христе и по совместительству лучшая подруга на мою просьбу подыскать подходящую кандидатуру, нимало не сомневаясь, ответила: «Будет тебе няня!», я успокоилась. Через десять-пятнадцать минут уже беседовала по телефону с Ириной Ивановной, согласившейся присмот­реть за малышом на время сессии. И кем, думаете, оказалась вожделенная няня? Матерью бывшего наркомана, а ныне – директора реабилитационного центра! Это ли не одобрительный знак от Бога?! А общая боль, а также пережитые события стали объединяющим звеном в дальнейшем общении с этой самоотверженной женщиной…

Когда-то давно Ирина Ивановна даже подумать не могла, что наркотики войдут в ее дом. В начале 1990-х эта тема в нашей большой стране считалась запретной. Проституции, равно как и наркотиков, в СССР быть не могло! Это «привилегия» загнивающего Запада! Многие родители были уверены, что хорошо воспитывают своих детей и потому их чадам ничего не грозит. Но вот, заметив что-то неладное, странности в поведении ребенка, они понимали, что ЭТО все же случилось… Однажды сын Ирины Ивановны вернулся из школы практически в коматозном состоянии. В том году он должен был окончить десятый класс. Но не смог…

Черной гадюкой наркотики незаметно вползли в жизнь подростка и затянули в плотную смертельную петлю. А вместе с ним и его одинокую маму, отдающую все лучшее ребенку. С каждым днем любимый сынуля, который даже пироги умел печь, становился все более чужим и далеким… Возвращаясь с работы, Ирина Ивановна заставала в квартире компанию не­знакомых разновозрастных ребят. Вели они себя странно, двигались, будто роботы, вяло реагировали на вопросы, а порой просто неподвижно лежали в полубессознательном состоянии. И заставить их выйти из квартиры слабой женщине было попросту не под силу. Еще с порога чуяла она опротивевший впоследствии запах то уксуса, то ацетона… А тут
еще эти командировки! Как уследить за сыном? Все методы – уговоры, угрозы, дружеские беседы – были насмарку. Тогда напуганная и растерявшаяся от внезапно свалившейся на ее голову беды мать стала дежурить возле школы, чтобы лично разбираться с барыгами – продавцами наркотиков. Последние бойко, с кощунственным цинизмом торговали смертельным ядом возле средних учебных заведений, не боясь законного наказания. Ирина Ивановна обращалась за помощью в милицию. Но органы правопорядка ее энтузиазма не поддерживали. Правда, советовали задерганной мамаше постараться самой(!) задержать барыг с поличным и привести в участок. А уж тогда они подключатся…

Ирина Ивановна чувствовала себя приблизительно так, как если бы пыталась найти в темной комнате черную кошку… Из квартиры стали пропадать вещи. «Санитары» со шприцами во главе с сыном очистили шкафы до основания: в ход пошла даже одежда несчастной матери. Ей приходилось голодать, потому что продукты с таким же неизменным успехом улетучивались из холодильника. Затем сын стал требовать денег. Череда событий, суетно мелькавших в его никчемной жизни, не отличалась разнообразием: поиск финансов, при­обретение дозы, инъекция, «приход» (получение кайфа), «кумар» (состояние при ломке) и снова по кругу...

Муторно и беспросветно тянулись семь лет наркотической вакханалии. В те времена в нашей стране еще не организовывались группы взаимопомощи для созависимых родственников наркоманов и алкоголиков, не пропагандировалась знаменитая программа «12 шагов», получить толковые рекомендации от медиков было практически невозможно. Большинство из них придерживались позиции: «Бывших нар­команов не бывает».

Ирина Ивановна понимала, что стала проваливаться в пропасть наркоомута вместе с сыном. Стараясь предотвратить вспышки агрессии, выплачивала его долги, отдавала последние деньги, терпеливо сносила сумасшедшие выходки. Как-то в состоянии наркотического безумия на внутренней стороне двери в своей комнате парень нарисовал дьявола: черным жирным карандашом на белом фоне, с рогами и клыками… Все время, пока кололся, ужасающего вида образина одобрительно взирала на происходящее. Сын запретил матери стирать изображение. Так и жили в одной квартире с сатаной, где тот уже давно ощущал себя полноправным хозяином. Спать Ирина Ивановна практически перестала, ну каких-нибудь два часа от силы: все стояла у окна – ждала. Вот в тусклом свете фонаря мелькнул чей-то силуэт… Может, сын? Нет, не он. И продолжала вглядываться в холодную тьму. В голове в хаотичном порядке проносились воспоминания: как недавно сын лечился в наркологии, но безуспешно; как один за другим умирали его друзья; как кто-то посоветовал обратиться за помощью к ясновидящей… На память приходили слова двоюродной сестры, с которой время от времени она делилась своей болью: «И зачем тебе такой сын нужен?» На риторический вопрос прозвучал кроткий ответ матери: «У меня он один…»

Впрочем, мне приходилось слышать разные истории. Одна доведенная до отчаяния женщина просила врача сделать ее сыну какой-нибудь укол, чтобы он никогда больше не открыл глаза. Больше так жить она не могла…

В какой-то момент Ирина Ивановна тоже наконец решила: надо остановить этот кошмар… В поисках выхода обратилась к ясновидящей, которая при совершении колдовского обряда воспользовалась… Библией. Разумеется, в то время не знавшая Христа, гонимая страхами за сына женщина ведать не ведала, что искать помощи у оккультных сил опасно для души и вообще – грех. Но Бог обернул и эту ситуацию во благо. Женщина начала искать церковь, в которой нет икон, поскольку уже имела опыт хождения в православный храм, где не нашла понимания и поддержки. Впрочем, Господу виднее, в какой религиозной деноминации ищущий Его человек будет чувствовать себя как дома.

И еще один случай способствовал сближению Ирины Ивановны с Богом. Этому предшествовал паралич правых конечностей, который возник, видимо, на нервной почве. Пролежав несколько дней, обездвиженная женщина в глубоком отчаянии закричала: «Господи! Помоги! Дай мне сил встать!» И в ту же минуту встала. Будто невидимые руки подхватили и поставили на ноги. Вскоре она по приглашению родной сестры оказалась в церкви, где не было икон. Бог продолжал отвечать на ее просьбы…

Интересно, что именно в пучине человечес­ких скорбей удивительным образом проявляется
Божья сила, обращая скорбь во благо. «Любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу» (Рим. 8:28). Ирина Ивановна стала посещать мессианскую общину. В первый же день она покаялась. Ей стало вдруг спокойно, легко и свободно… Но дьявол быстро сориентировался в ситуации и, почуяв скорое поражение, предпринял последний рывок с целью подкосить силы восставшей против него христианки. На второй день женщина, направляясь в церковь, почувствовала, как ноги ее будто «переламываются», словно после удара под коленки… Едва удержав равновесие, она громко и твердо сказала: «Отойди, лукавый. Я иду к Богу». И живительные силы вновь наполнили ее тело…

Сын не мог не заметить перемен, произошедших с матерью, и согласился сопровождать ее на следующее богослужение. Нельзя сказать, что парню там не понравилось, просто, видимо, не пришло его время. Мать с надеждой заглядывала тогда сыну в глаза, но тот отрицательно качал головой: «Не готов я пока прийти к Богу…» Что ж, она продолжала ждать и надеяться. И верить. Женщина много молилась. Уходила в расположенный неподалеку от дома лес и, не боясь быть услышанной людьми, кричала Богу: «Спаси и сохрани сыночка моего!» Нужно было дойти до крайней степени усталости, чтобы в бессилии признать могущество Бога, довериться Ему полностью… В один из таких беспрерывных молитвенных потоков неожиданно вклинился голос: «Я возьму твоего сына в Свой удел». Ирина Ивановна обернулась. Поблизости никого не обнаружила. Как дошла домой, не запомнила, очнулась, когда переступила порог квартиры. Получив утешение, она твердо поверила, что нет такого горя, такой печали, для которых Господь не предусмотрел бы целебного средства. Абсолютно конкретное откровение от Всевышнего благотворно повлияло не только на душевное состояние женщины, но и на физическое: вскоре Ирина Ивановна стала засыпать крепким, безмятежным сном младенца. Она прекратила тревожиться, дежурить у окна, перебирать в памяти, словно четки, огрехи прошлого.

Многим скорбящим матерям свойственно заниматься духовным самоистязанием… Они доводят себя до исступления, повторяя бесконечные «если»: если бы я так много не работала, а больше времени посвящала сыну; если бы я тогда не родила второго ребенка, а отдала себя без остатка первенцу; если бы не ругала его за двойки, а любила таким, какой он есть… Но история не терпит сослагательного наклонения. А самобичевание не повернет времени вспять. И хотя Ирина Ивановна полностью согласна с утверждением, что благополучие наших детей часто зависит от согласия в семье, а своим поведением родители нередко подталкивают их к употреблению наркотиков, она сказала о своей вине перед сыном просто: «Ее нет. Христос снял с меня это непосильное бремя». Изменились не только отношение к себе, но и характер молитв. Ирина Ивановна в своих прошениях перед Богом перестала зацикливаться на сыне. Разве церковь Христова менее нуждается в духовном попечении, а потребности страдающей от тяжелой болезни сестры не заслуживают горячих провозглашений на исцеление? Нельзя копить и держать в себе горечь и боль. Надо расстаться с ними – отдать Иисусу. И тогда ситуация спустя какое-то время просто и беспрепятственно разрешится, потому что «…верен Бог, который не попустит вам быть искушаемым сверх сил». Возможности Бога неограниченны, а пути Его неисповедимы. Он явит свою силу и милость в нужное время и наилучшим образом.

Для сына Ирины Ивановны этим самым «наилучшим образом» покончить с пагубной зависимостью оказалась… тюрьма. В те годы потребителей смертельного дурмана сажали за решетку просто по причине их общественного статуса. В некоторой степени способствовала аресту сама мать: она вызвала и впустила в квартиру милицию в тот момент, когда наркоманы варили на кухне «ханку». Сыну присудили полтора года заключения. И впоследствии он сказал маме спасибо за решительные действия. Хотя обычно родители всеми силами стараются спасти своих непутевых чад от тюрьмы. Но разве смерть лучше, чем неволя? Тюрьма дает возможность передохнуть от наркотиков. Это «награда» за личный выбор идти путем греха.

А пока сын сидел в тюрьме, мать исправно строчила ему письма и собиралась в дальнюю дорогу – на тюремное свидание. Денег было совсем мало, но Господь усмотрел финансы и своеобразную поддерж­ку в пути. На вокзале, узнав, куда тащит неподъемные торбы скромно одетая женщина, облегчающие карманы и ручную кладь рэкетиры, коих в 1990-е развелось, что бездомных собак, вызвались ее… охранять. И даже сумки дотащили до автобусной станции. Один из бандитов плакал, рассказывая печальную историю о том, как умерла его родная мама, а он в это время отбывал срок и не смог с ней попрощаться… На свидании с сыном Ирина Ивановна говорила о Господе, благодарила Его за то, что ее ребенок жив, что имеет шанс на спасение…

Н. Пальчевская