Прежде чем приступить к изложению основной темы данного материала, позволю себе предаться воспоминаниям и вернуться в скорбное прошлое трехлетней давности. Мой неверующий папа пережил инсульт, и его частично парализовало. Кто знает особенности поведения тяжелых инсультников, поймет меня с полуслова. Это неадекватная, порой граничащая с безумием, реакция на окружение, повышенная раздражительность, агрессия, чередующаяся с глубокой депрессией… Отец желал себе смерти, пребывая в отчаянии. Хотя, казалось бы, я и мой брат делали все возможное для его реабилитации. К тому же рядом с папой была его жена… Конечно, мама, как и прежде, выполняла свои обязанности по дому с усердием: готовила еду, мыла полы, ходила в магазин. Единственное, что она перестала делать, – это общаться с мужем. И не только потому, что инсульт спровоцировал у последнего афазию… Ежедневно приезжая к родителям, я открыла для себя много нового и неутешительного: под одной крышей долгие годы жили абсолютно чужие друг другу люди. Мама, не стесняясь, словно ребенок, вслух мечтала о том, как папа уедет в больницу на реабилитацию и тогда она «эх, заживет». Она жаловалась, выражала нетерпение и раздражение по отношению к немощи супруга и часто плакала. Увы, это не были слезы сострадания. Скорее, мама оплакивала свою несчастную участь стать на старости лет сиделкой при инвалиде. Однажды, не выдержав ее стенаний, я в сердцах воскликнула: «Так что же, лучше, чтобы папа умер?» Мама вскинула на меня свои воспаленные от слез глаза. В них засветилась надежда… «Может быть, и так…» – кажется, эти слова я не забуду никогда. Нет, не для того, чтобы припоминать их маме и рвать ее и без того израненное сердце. Ударная волна сказанного аукнулась через восемь месяцев: папа повесился. А мама будто ожила…

По словам Натальи Митеневой – красивой женщины с усталым взглядом, несущей служение в воскресной школе столичной церкви «Благодать», история болезни Андрея и всех связанных с ней мытарств стала буквально «достоянием всей страны». Узнав о беде, пастор сказал Наталье: «Одна ты не справишься». И молитва понесла на своих крыльях нужду семьи Митеневых по просторам не только нашей страны, но далеко за ее пределы… В процессе интервью Анд­рей старался не давать волю чувствам. Спустя несколько минут после ухода из редакции он вдруг перезвонил: «Мне кажется, я мало сказал о своей жене, а ей пришлось нелегко…» И мы исправляем упущение, дав слово самой Наталье:

– Рассказ о пережитом хочется начать с пожелания читателям не относиться к своему здоровью халатно… Господь обращает внимание человека на те или иные изменения в самочувствии, но мы не всегда своевременно реагируем на них… Повышенную утомляемость Андрей объяснял как естественное последствие тяжелого физического труда (в день ему приходилось разгружать на рынке в Ждановичах по 20 тонн), коричневый цвет мочи – как проблемы с почками, а розовые высыпания на коже в виде «звездочек» вызывали лишь недоумение…

До сих пор перед глазами стоят лица врачей: они смотрели на Андрея так, будто хоронили его… Вскоре выяснилось, что все пять злокачественных опухолей на печени неоперабельны. Мужу предложили трансплантацию. Наверное, мой протест был слишком явным, поскольку один из врачей сразу принялся обнадеживать Андрея: «Конечно, в случае отказа мы станем поддерживать вас медикаментозно. Быть может, вы даже успеете дочь выдать замуж…» Наша семья в неполном составе вышла из кабинета для совместного обсуждения вопроса. Вслед выскочила врач-статист и буквально набросилась на меня с такими словами: «Знайте, что если вы сейчас откажетесь, то собственноручно забьете гвоздь в гроб своего мужа!» Затем к нам подошла незнакомка, цвет кожи которой напоминал незрелый лимон (она стояла в очереди на трансплантацию уже долгое время). И когда эта женщина узнала, что Андрею предложили пересадку печени вне очереди, то принялась расспрашивать, сколько мы заплатили за такую невиданную привилегию. Но, если можно так выразиться, нашим «блатом» был Бог! Служители молились, чтобы мы приняли правильное решение. Увидев Божью руку в расположенном, неравнодушном отношении врачей к Андрею, мы дали общее согласие на трансплантацию… И то, что супруга семь раз вызывали на пересадку, подбирая ему подходящего донора, тоже рассматриваем как благословение от Господа. У мирских подобное стечение обстоятельств называется большим везением! Особенно если учесть, что за все мы не заплатили ни копейки!

«Операция прошла успешно» – услышала я в телефонной трубке, когда позвонила лечащему врачу. Вскоре получила фотосообщение от Андрея. Кстати, он пребывал в таком состоянии, что спустя время даже не мог припомнить, как снимал себя на мобильную камеру, как разговаривал со мной… Разумеется, я мигом собралась и полетела в больницу.

Сказать, что Андрей похудел, – ничего не сказать. Он всегда дружил со спортом, был выносливым и крепким. ...На больничной кровати лежал изможденный, хрупкий, слабый старик. Кожа истончилась, мышцы высохли, образно говоря, остались одни кости… По три раза в день я ездила в больницу с термосами, которые хранили тепло бульонов и диетической пищи. Мне приходилось буквально заставлять мужа съесть хотя бы пару ложек и даже ругать его в случае сопротивления! Вы когда-нибудь видели, как жуют бульон? Это был показатель его аппетита. Если бы Андрей перестал поддерживать организм пищей, то процесс выздоровления затянулся бы. Поэтому я проявляла настойчивость. Санитарки и медсестры недоумевали: «Сколько вы можете приходить? У нас так часто больных никто не навещает!» На что я обычно отшучивалась: «Так у меня же не семнадцать мужей, а один!»

Конечно, уставала сильно. И даже подумывала уйти с работы, но пастор остановил. Сказал, что разрешает директору ВШ отпускать меня, когда потребуется. Вообще, множество верующих принимало участие в нашей беде. И от этого было и легко, и тяжело одновременно: с одной стороны, хорошо, когда тебя поддерживают добрым словом, молитвенно и материально, а с другой – как-то непривычно оказаться в центре внимания. Казалось, что все вокруг только и говорят, что о нашей проблеме. А разговоры зачастую рождают пересуды, некорректные вопросы и выводы… Я старалась ограждать Андрея от последнего, принимая огонь на себя. Как, впрочем, и все страдания, пришедшиеся на долю мужа, тоже разделяла с ним… Вы спросите: а как же взрослые дети? На это отвечу: «Дети даны нам на время; став самостоятельными, они образуют свои семьи. А муж и жена – одно целое». Мы преодолевали все тяготы рука об руку, плечо к плечу, ведь трудностей после трансплантации не стало меньше… Казалось, они, словно снежные пласты, наслаивались друг на друга, превращаясь в громадную и неподъемную глыбу… Каждую свободную минутку я молилась! Порой вставала на колени за себя и за мужа! Ведь вся последующая жизнь Андрея превратилась в одну сплошную борьбу! Сделать глоток супа – усилия! Принять таблетку – старание! Даже молиться временами у него не хватало здоровья!

Когда у Андрея пропали вкусовые ощущения, мы долго и упорно воевали за их восстановление. Сбой произошел по причине нового «запуска» организма после трансплантации. Как бы это странно ни звучало, но мужу нужно было морально принять чужой орган, еще недавно принадлежавший незнакомому человеку…

Андрея выписали домой с трубками, выводящими желчь… Конечно, можно было еще находиться в больнице до того момента, пока объем биологической жидкости не достигнет нормы, но знаете, как говорят, дома и стены лечат… Я стала и медсестрой, и санитаркой в одном лице: выкачивала из трубок гной, промывала их, заливала внутрь фурацилин. Обычной температурой для недавно перенесшего трансплантацию человека является 35,5. Но однажды уровень интоксикации по причине выброса желчи в организм, видимо, достиг предела, поскольку Андрея начал бить сильный озноб. Градусник показал 37,7. Белки глаз у мужа резко пожелтели, сердце громко колотилось в груди, тело его буквально подпрыгивало на кровати… Я навалила сверху несколько одеял и, чтобы согреть мужа, крепко обхватила его руками и прижала к себе. Под этот лихорадочный такт я кричала в Небеса, моля о помощи… Внезапно Андрей затих. Я умолкла, оцепенев от страха. Первая мысль была: «Умер…» Взглянув в измученное, родное лицо, с облегчением вздохнула: муж спал. И пусть умиротворенное состояние продлилось всего 20 минут, мы благодарили Бога и за это… Ведь Анд­рей сильно мучился от бессонницы (диарея и аллергия были мелочами по сравнению с отсутствием сна).
А когда удавалось хоть на малое время сомкнуть глаза и провалиться в короткий неглубокий сон, приходили кошмары, и он с криком просыпался…

Служители из столичной «Благодати» были час­тыми гостями в нашем доме. Они совершали горячие молитвы, и наступало облегчение… Однажды за Андрея молился пастор, который уже много лет занимается душепопечением: он просил Бога освободить моего мужа от непрестанно атакующего духа смерти, а также о том, чтобы он смог наконец «принять» чужую печень… Впервые за все время после выписки из больницы супруг проспал 12 часов кряду! Впоследствии мы еще молились за семью донора – неизвестного, погибшего в аварии человека, благодаря которому Андрей получил шанс выжить…

Процесс восстановления организма после трансплантации растянулся на 2,5 года… Он был очень тяжелым. Если в нашей стране и научились хорошо делать операции по пересадке органов, то возможности отечественной реабилитации по сей день оставляют желать лучшего. Здесь необходимы инициатива и энтузиазм близких людей. Братья и сестры по вере пожертвовали нам на лечение порядка 3 тысяч долларов. И это была своевременная и необходимая помощь, т. к. врачи просили «изыскать возможность на приобретение импортных аналогов белорусских лекарств» (они были более щадящими по отношению к организму в целом, но по локальному воздействию – сильнее). Подавляющие иммунную систему специальные таблетки предотвращают отторжение чужого органа, и принимать их необходимо пожизненно. К сожалению, они вызывают тяжелые побочные эффекты. В частности, аллергию, сопровождающуюся сильным зудом. Причем чешется все внутри, а не снаружи. Как можно почесать под кожей? Видя мучения мужа, я обратилась к докторам с просьбой уменьшить дозу лекарств. На что получила «утешительное» заверение: мол, вашему мужу еще повезло, т. к. печень – самый простой орган. Если бы он перенес пересадку почки или сердца, все было бы гораздо хуже. Утерла я слезу и ушла, смирившись. Сейчас Анд­рей научился справляться с зудом… Милость Божья, что за все 2,5 года он ни разу не простыл. Ведь лишние таблетки ему совсем ни к чему…

Н. Сушкевич