Едва переступив порог квартиры, где должна была встретиться с Татьяной, я испытала на себе радушие 63-летнего хозяина Федора Сергеевича Барсука. Тут же была проведена небольшая, но достаточно содержательная экскурсия. Жена главы семьи, тихая Нина Васильевна, нас сопровождала. Она-то и начала свидетельствовать о Божьих делах:

– Когда я позвонила с работы домой и сообщила, что нам – без пяти минут пенсионерам – предлагают строить однокомнатную квартиру, в трубке услышала неподдельно удивленный голос мужа: «Почему не двухкомнатную?» Честно говоря, растерялась. Ведь тогда и на одну комнату денег не было!

Чувство юмора ни на минуту не покидает Федора Сергеевича:

– Я же супруге говорю: «Как денег нет? А десять долларов в загашнике?» Сделав первый шаг веры, мы тут же получили поддержку Господа. Нам предложили строить двухкомнатную квартиру, а через некоторое время появилась возможность открыть валютный кредит. Переехали, что называется, в голые стены – дом сдавался без отделки. Жена расстроилась: «У других к преклонным годам все нажито, а у нас – хоть шаром покати…»

Федор Сергеевич с оптимизмом утешал: «Отдадим и этот вопрос в руки Господа». Тем паче, что забрать мебель из старой квартиры не поднялась рука: в ней осталась многодетная семья старшего сына.

В каждой комнате на стенах – стихи из Священного Писания в рамках. «Итак, доколе есть время, будем делать добро всем…» (Гал. 6:10) – прочла я в ожидании главной героини моей статьи. И задумалась: «А ведь эту квартиру Бог дал еще и для того, чтобы здесь творили добро». Мысли прервал звонок в дверь. Я не сразу сообразила, что одна из двух вошедших гостей – непоседливая, со звонким голосом, скорее похожая на угловатого подростка – и есть 26-летняя Таня Фрейман. Буквально на ходу представившись, девушка приступила к рассказу:

– С Федором Сергеевичем и Ниной Васильевной меня познакомила моя подруга Настя, с которой мы выпускались из вспомогательной школы-интерната для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

Как-то на остановке Федор Сергеевич заметил девчушку, одетую в нищенское тряпье. Не смог пройти мимо. Разговорились. От предложения прийти в гости Настя не отказалась. Потом привела с собой и Таню, а также других бывших воспитанников интерната.

– Эти юноши и девушки (в свое время их пап и мам лишили родительских прав) готовы были слушать о Боге часами, лишь бы их… накормили, – вспоминает Федор Сергеевич. – И потому, прежде чем прочесть отрывок из Библии или просто помолиться за спасение душ этих детей, мы приглашали их на кухню. Все, что выставлялось на стол, сметалось подчистую.

Чувство голода запомнилось Тане с раннего детства. Матери своей она никогда, даже на фотографии, не видела. Та оставила малышку еще в роддоме, откуда ее забирал один отец. Через некоторое время он женился. Мачеха выгоняла падчерицу из дому и в буквальном смысле морила голодом. Уже в шестилетнем возрасте Танюше приходилось ночевать на лестничной площадке. Сострадательные соседи взяли шефство над беспризорным ребенком: одевали, кормили… А после, когда всякое терпение и силы иссякли, решили ходатайствовать по поводу определения в интернат. «А что же отец? – спросите вы. – Почему не защищал, не берег единственное дитя?» Причина до оскомины банальна – он пил.

– В интернате мне нравилось. По крайней мере, еды всегда хватало, – не может отойти от наболевшей темы Таня. – Там я встретила и свое совершеннолетие. Получила путевку в жизнь, а как распорядиться ею, понятия не имела. Ведь в интернате меня не научили элементарному: определять по часам время, измерять температуру тела, считать деньги… К тому же по состоянию здоровья мне дали нерабочую группу. А пособие по инвалидности было мизерным. На сегодня это чуть больше 260 тысяч рублей в месяц. Как прожить на такие деньги? После оплаты коммунальных услуг на еду и одежду практически ничего не оставалось. Приходилось собирать и сдавать бутылки, чтобы купить самые дешевые продукты питания: молоко, пшено и хлеб.  

А это уже присущая конкретно Тане природная черта – со скрупулезной педантичностью платить за квартиру. Ту самую, где прошло ее голодное детство. Надо отдать должное органам опеки: после смерти отца жилье досталось Тане по наследству. Хотя разговоры о том, что ее отправят в интернат для инвалидов, а квартиру продадут, Таня помнит еще с шестого класса.

– Господь сохранил за Танюшей жилплощадь, не допустил бесчинства, – уверенно заключает Федор Сергеевич. – Хотя, войдя в квартиру – холодную, без мебели, – и взрослый человек наверняка испытал бы чувство растерянности. А что уже говорить об одинокой 18-летней девчушке!

На память об интернате Тане достались подушка и одеяло. На них и спала она в узеньком проходе между дверями туалета и ванной. Боялась пустой комнаты. Помогла подруга: родная тетка сжалилась и отдала ей старый диван, который благополучно осел в Таниной квартире. Вообще, взаимовыручке детдомовских детей остается только позавидовать. Такой поразительной отзывчивости к нуждам друг друга порой не встретишь и в отношениях между выросшими в благополучных семьях людьми. Как, впрочем, и подлости.

– Та же подруга однажды обокрала меня: стянула неосмотрительно оставленные мною на холодильнике деньги. Впрочем, не держу на нее зла. Правда, с тех пор деньги стала прятать,– вспоминает Таня...

Наталья Новикова