У 56-летней Татьяны Кнатько две взрослые дочери… Трудно поверить в то, что совсем недавно они стали называть ее мамой. Когда Татьяну лишили родительских прав, младшей дочке исполнилось 9 лет, старшей – 13. Они не любят вспоминать свое детство. А вот сама Татьяна помнит себя с младенческого возраста. Может быть потому, что испытала сильнейшую боль, когда во время игры, пятясь, села в тазик с крутым кипятком… Кто бы мог подумать, что сильный ожог, проявившийся видимой отметиной, станет одним из первых поводов для возникновения комплексов и низкой самооценки? Доказано, что любое событие, произошедшее в нашем детстве, производит тот или иной эффект в последующей жизни. А если ребенок не чувствует себя нужным и защищенным, не воспринимается родителями как личность, достойная уважения, не слышит слов похвалы, то в будущем отверженному человеку, выросшему в дисфункциональной семье, трудно принять Дух усыновления: он нередко ощущает себя сиротой даже после покаяния! Вот и Татьяна никак не могла поверить в то, что Бог – это любовь! И вообще тема любви по жизни являлась для нее самой закрытой и неизведанной…

«НАСЛЕДСТВО» ИЗ ПРОШЛОГО

Если бы не ты…

– Родилась я в Витебске, была единственным ребенком в семье, если не считать двух старших детей, которые умерли. Отношения между родителями оставляли желать лучшего, возможно от того, что папа сильно выпивал и изменял маме. Я оказалась совсем не садовским ребенком: необщительным, замкнутым в своем мире, в котором помимо тихих радостей хватало тревог и страхов. Делиться своими переживаниями в нашей семье было не принято.

В каждой дисфункциональной семье ребенок начинает невольно подстраиваться под ту нездоровую эмоциональную атмосферу, которая там присутствует, и усваивает для себя три правила поведения, продолжая руководствоваться ими даже в зрелом возрасте: «не говори», «не доверяй», «не чувствуй». Кроме того, дети исполняют определенные роли, тесно связанные с вышеупомянутыми правилами. Татьяна – типичный «потерянный ребенок»: одинокий, напуганный. В семье представитель этого типа чувствует себя брошенным. Его ложные верования заключены в ощущениях: «Я никому не нужен!», «Мне нужно спрятаться, чтобы быть в безопасности!», «Меня никто не любит!» В итоге потерянный ребенок начинает предаваться мечтам и фантазиям. Другими словами, бежать от реальности…

– Моя бабушка, проживавшая во второй половине дома, однажды сказала: «Когда я умру, тебя никто не будет любить». Ее слова надолго врезались в память. Бабушка умерла в 1972 году, тогда же на моих глазах ушел из жизни и папа. Помню, что накануне трагедии наша семья получила квартиру и переехала. В июле отец взял отпуск и мы отправились к маминой сестре, проживающей в Борисовском районе, неподалеку от речки Бобр. В тот день все взрослые были выпившими. Папа, изрядно навеселе, посадил меня на плечи и нес так, шатаясь из стороны в сторону, по мелководью. С высоты почти двухметрового отцовского роста я старалась не смотреть вниз. На предложение отца научить меня плавать отказалась. Зато моя двоюродная сестра согласилась… Внезапно папина голова ушла под воду. Руки он успел вытянуть вверх: на поверхности воды в панике барахталась племянница. Девочку удалось спасти, а отца затянуло водоворотом…

Обычно горе людей сближает, но у нас с мамой происходило все с точностью до наоборот. И впоследствии доверительные и теплые отношения моих сверстниц с их мамами воспринимались мной как аномалия. Я не могла найти точек соприкосновения с ними и поэтому априори не рассматривала их в качестве подруг.

Мама работала в две смены, но денег катастрофически не хватало. Даже на покупку коньков! Мне так хотелось иметь собственные, как у остальных детей, а мама все брала напрокат. Я ходила в неказистых платьях, скроенных мамой по старомодному шаблону, и мечтала о «красивых» – такими мне казались магазинные! И даже книги, которые были для меня «лучшими друзьями», она брала в библиотеке. Практически все это замечалось мною и объяснялось превратно: я ей мешаю… Однажды, подслушав разговор папиных родственников, к которым, по их же словам, мама частенько «сплавляла» меня, я узнала, что она встречается с мужчинами. Вскоре их догадки подтвердились: мама предложила «взять нам нового папу». Я еще тосковала по родному отцу, поэтому восприняла ее предложение в штыки! Мама так и не вышла замуж, за что часто укоряла меня…

Соседи не раз замечали меня плачущей на балконе, куда я выходила с надеждой на чудо: вот сейчас во дворе за столиками, где обычно мужчины играют в домино, появится папа. Реакция мамы была привычно жесткой: «Перестань убиваться по отцу. Мы и жили-то вместе из-за тебя…» Последняя фраза прозвучала как внезапный выстрел в сердце и еще глубже пробила брешь отчуждения между нами…

Школа несколько скрасила мои незамысловато-однообразные будни. Мама сразу заявила, чтобы на ее помощь я не рассчитывала, поскольку в свое время сама не имела возможности получить достойное образование. Впрочем, я не нуждалась в репетиторстве: точные науки мне давались легко, а на гуманитарные немного не хватало усидчивости. Так продолжалось до 5-го класса…

По скользкой дорожке

– Спиртное я впервые попробовала в 14 лет в компании сверстников. У каждого это был первый опыт употребления алкоголя. Кто-то принес бутылку «зубровки», и почти всю ее выпила я одна. «Зашла» настойка легко, будто сладкая газировка. И хотя дома меня сильно рвало, внутри осталось ощущение непередаваемого удовлетворения! Куда-то исчезли всегда гнетущие меня чувства стеснения, неловкости, а также стыда за свои физические особенности: я была выше своих ровесников, угловатая и сутулая… Хмельной напиток развязал язык, я даже могла шутить, хотя раньше испытывала с юмором проблемы… Разве я думала о том, что первая рюмка выльется в обильное возлияние, затянувшееся на долгие годы? Потом мне уже было не до смеха…

Для того чтобы разобраться в сложном механизме развития пристрастия к алкоголю, необходимо установить, почему возникает тяга к употреблению спиртного. Ученые объясняют это лабильностью женской психики, что, в свою очередь, означает следующее: в устройстве высшей нервной деятельности женщин преобладает не логика, а интуитивная и эмоциональная стороны. Стрессы переживаются ими более остро, а для ликвидации их последствий необходимо приложить много усилий…

– Поведение мое резко ухудшилось. Мама все твердила, что я стала на скользкую дорожку. Но она не была для меня авторитетом. Однажды родительница пригрозила милицией: «Думаешь, в спецшколе сладко будет?» На что я равнодушно пожала плечами: «Какая разница». И даже воспоминание о том, что год назад мама перенесла микроинсульт, парализовавший ее на несколько месяцев, меня не остановило. Врачи тогда вынесли стандартное объяснение случившемуся: «на нервной почве». Помню, как кормила маму с ложечки, меняла ей пеленки. При том, что мне было ее ужасно жалко, я не могла произнести добрых слов, прикоснуться к родному человеку с нежностью… Я и сама спрашивала маму порой: «Почему ты никогда меня не обнимаешь?» Это теперь я знаю причину маминой холодности: она не могла дать мне то, чего сама не имела. Несмотря на то что в ее роду были староверы, о Божьей любви она ничего не знала… Соответственно, чувство любви оказалось непостижимым и для меня: я не умела, не могла любить! А может, просто боялась?

Основными препятствиями в проявлении и получении любви являются страх, привычки, гордость и отверженность… Когда ребенок чувствует отчужденность и нелюбовь, то обычно он пытается привлечь к себе внимание со стороны разными способами. Известны случаи, когда брошенные дети «назло всем врагам» ставили перед собой высокие цели и достигали их. А кто-то, на­оборот, совершал преступления, таким образом выражая бунт, вызванный обидой и внутренней болью…

– У меня же наблюдалась следующая особенность: я предпочитала растворяться в толпе, не высовываться, быть серой мышью. Стоило, например, преподавателю похвалить меня – значит, выделить на фоне других, – как я тут же катилась вниз по успеваемости. А если в мою сторону сыпались негативные отзывы, то начинала «подтягиваться», но не выше установленной мною «золотой середины»…

«Золотая середина»

– После 8-го класса директор попросил меня уйти из школы «по-хорошему»: я и моя подруга поступили в индустриальный техникум. Мама предупреждала не связываться с Наташкой, поскольку подозревала, что та дружит со мной из корыстных побуждений. Хоть я не и хотела этого раньше признавать, но мама оказалась права: все курсовые и даже дипломную работу я писала за Наташку! Она же отбила у меня парня, которого, как мне казалось, я полюбила. От него же подруга забеременела, вышла за него замуж, родила ребенка, соблюдая всю классическую «непоследовательность» брака «по залету». Перенести предательство подруги было легче в хмельном опьянении: не так больно… Затем я пережила сексуальное насилие, первый аборт сделала в 18 лет. Поводов для выпивки стало больше…

Злоупотребление алкоголем постепенно проходит четыре этапа развития. Татьяна завершила первый, по-научному называемый экспериментированием, когда человек понимает, что определенное вещество или вид поведения поднимает ему настроение. Он еще не замечает никаких отрицательных последствий…

– Довольно скоро я взяла себе за правило менять ухажеров как перчатки. Таким образом я мстила своему обидчику в лице всех мужчин, находя удовлетворение в том, что разбиваю их сердца. Цели выйти замуж, обзавестись семьей «как все» не преследовала. Наоборот, избегала постоянства. После окончания техникума получила распределение в Жлобинский район, назначили мастером на фабрике. Но из-за неумения налаживать контакты с людьми начальник из меня получился никудышный. Я скорее хороший исполнитель, чем лидер. Поэтому с радостью согласилась с понижением в должности. Рабочая специальность мне была больше по душе, поскольку гарантировала не только хороший заработок, но и «левые» деньги. Вообще, вопрос финансов меня волновал особенно остро: я желала восполнить их недостаток, который испытывала в детстве. Разумеется, строила какие-то планы, но их прервала очередная беременность от женатого мужчины. Мне уже к тому времени исполнилось 23 года, но связывать себя узами брака, даже находясь в интересном положении, я все равно не собиралась. И, возможно, опять бы сделала аборт, но не­ожиданно меня поддержала мама. Рожать я уехала домой, в Витебск. Там и появилась на свет моя старшая дочка Юля…

Чтобы ребенок не испытывал чувства ущербности и ни в чем не знал отказа, я стремилась найти высокооплачиваемую работу. За должность сушильщицы трикотажного полотна в цехе на камвольном комбинате расплатилась спиртным: в советские времена это было делом обычным… Туда хотели попасть многие, ведь работа сулила «левый» заработок: вместе с мастером цеха мы выносили немало трикотажных изделий на продажу. В период советского дефицита детские и женские колготки разлетались на ура.

Новый, 1987 год я встречала в красивом импортном платье в компании мастера цеха, которая вскоре стала моей свекровью: она познакомила меня со своим разведенным сыном. Лешка уже тогда крепко выпивал. Я отнеслась к нему как к очередному ухажеру, не намечая серьезных отношений. Тем более обнаружила, что ношу под сердцем дитя от другого мужчины, с которым встречалась параллельно (беременность закончилась очередным абортом). Так уж вышло, что моя дочка назвала Лешу папкой. Он к ней и правда хорошо относился. Стали жить вместе. Леша ездил по шабашкам, я работала и воровала: деньги в кармане не переводились. Как, впрочем, и спиртное на столе… И если мои коллеги и подруги по большей части могли выпить и остановиться, то меня уже несло.

Второй этап злоупотребления алкоголем заключается в так называемой «общественной пользе» или практике. Находясь на данном социальном этапе, пристрастившийся к спиртному человек придумывает себе правила: когда, где и как он будет принимать алкоголь. Эти правила вызывают у него чувство защищенности и оправданности своих действий.

– Однажды Леша заснул в квартире моей подруги, в то время как мы отправились с ней в магазин за закуской. А когда вернулись, то обнаружили, что дверь заперта. Хозяйка забыла ключи. Долго стучали, никто не открывал. И тогда в мою хмельную голову пришла шальная мысль: пробраться в квартиру через балкон. Говорят, пьяному море по колено. Мое падение с 4-го этажа подтвердило известную поговорку: в больнице определили сотрясение мозга и перелом седалищной кос­ти… Врач так и сказал: «Сходите в церковь и поблагодарите Бога». Оказывается, я приземлилась в 5 сантиметрах от торчащего из асфальта острого штыря металлического ограждения. Но я не придала значения словам доктора. Даже не задумалась, что Бог и правда помиловал меня тогда. Спустя неделю с 4-го этажа дома напротив выпал мужчина и… разбился насмерть. Но и это трагическое событие не подтолкнуло меня к размышлениям. Уже на утро следующего дня после падения я смогла самостоятельно подняться и дойти до курилки. Мало того, я потребовала у Леши, пришедшего меня навестить, бутылку…

«Сюрпризы» на этом не закончились. Я узнала об очередной беременности, сохранять которую вовсе не намеревалась. Ведь ребенок мог родиться недоразвитым из-за моего падения с высоты! Пьянство как причину предполагаемого уродства плода я не рассматривала. И вообще не признавала проблемы, уже очевидной для окружающих.

Отрицание – это отказ верить в истину относительно своих поступков. Отрицающие люди знают, что они неправы, но пытаются дать рационалистическое объяснение собственному поведению. Следствием длительного отрицания проблемы является заблуждение, когда человек уже не способен видеть истину как таковую, что, собственно, приводит к краху.

– После рождения дочери Лены мы с Лешей расписались. Время незаметно пролетело – в пьянках, скандалах, ссорах… С прежней работы пришлось уволиться, поскольку за мной установили слежку. Несмотря на то что я состояла на учете в наркологическом диспансере, путем обмана устроилась на мебельную фабрику, где использовался спиртосодержащий клей. Дочерей растила моя мама, которая грозилась подать заявление на лишение меня родительских прав в случае, если я не образумлюсь. И я решилась ввести «торпеду» (специальная инъекция в вену). Терпения хватило лишь на 8 месяцев трезвости… Рядом беспробудно пил муж, он отказывался кодироваться, в то время как я периодически прибегала к различным психотерапевтическим методам преодоления алкогольной зависимости. Дьявол прилагает все усилия, чтобы закончить свою миссию погубить человека окончательно: муж устроился работать в так называемую «пьяную бригаду» электриков, которая обслуживала ликеро-водочный завод, откуда выносил спиртное мешками. А нам было все мало: мы начали продавать мебель и вещи. Что, собственно, и заставило волновавшуюся за судьбу внучек маму наконец осуществить свои угрозы: она подготовила документы на лишение меня родительских прав. Но мне уже все было безразлично. Вскоре из-за постоянных ссор и моих измен мы с мужем развелись, что не мешало нам периодически встречаться для совместного времяпрепровождения… Однажды Алексей и я в компании с еще одним подельником попались на краже госимущества. Бывший муж, взяв всю вину на себя, получил 3 года «химии».

А в 1997 году у моей мамы случился третий инсульт (второй она перенесла, когда я училась в техникуме), в результате чего ее парализовало. Кроме того, кровоизлияние спровоцировало афазию. Как могла, я ухаживала за ней, признавая себя прямой виновницей случившегося, поскольку нервы мамы всегда были в напряжении из-за моего скверного поведения. Долго она не прожила: умерла у меня на руках, и отчасти в ее смерти я виню себя. Из-за инсульта мама имела затрудненное глотание и, когда я давала ей лекарство, поперхнулась: жидкость попала в дыхательные пути…

В каком-то смысле смерть матери окончательно развязала мне руки: вместе с собутыльником я стала беспрепятственно выносить из квартиры все подряд. Старшей дочери на тот момент уже исполнилось 13 лет, она вполне осознавала весь ужас происходящего и сильно переживала из-за смерти бабушки. В момент ссоры я ударила Юлю. Из-за отчаяния и боли она решила покончить жизнь самоубийством: наглоталась таблеток и угодила в токсикологию. В это же время в больнице находилась и моя младшая дочка: качаясь на качелях, Лена повредила ногу. И ни за одной из них я не приехала, в результате девочек определили в приемник-распределитель. Дальнейшее проживание Юли и Лены уже определяли органы опеки: дети попали в интернат. Возмущенные родственники, которые в свое время искренне старались мне помочь избавиться от пристрастия к спиртному, впоследствии поддерживали моих дочек, но полностью отказались от меня…

Н. Сушкевич

Об остальных этапах развития алкоголдьной зависимости, а также о дальнейшей судьбе героини данного материала вы можете прочесть в бумажной либо электронной версии нашего журнала.