Журнал "Благодать" №3 2011

Делюсь тем, что дает Бог (стр.14-15)

Сегодня пенсионеру трудно удержаться на рабочем месте, а 70-летней Анне Сильвестровне Лазюк без особых проволочек раз за разом продлевают контракт. Более того, ее фото можно увидеть на доске почета Республиканского клинического медицинского центра. Как оказалось, Анна Сильвестровна работает медсестрой вот уже 50(!) лет и 33 года из них – в «лечкомиссии». Мы решили, что это хороший повод для появления очередного материала в нашей традиционной рубрике «Христианин на рабочем месте».

– Труд медсестры по духу очень близок труду самого Господа, Который сказал: «Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить…» Что вы думаете на этот счет?

– Еще не будучи христианкой и едва приступив к работе медсестры, я имела глубинное убеждение: настоящей медсестрой может быть только человек жертвенный. Сталкиваясь с больным, я непременно должна принести ему определенное облегчение. Не считаю любой медсестринский день за легкую прогулку. Ведь надо слышать физическую боль пациента, которая часто отдается и в разуме, и в сердце. Приходится выслушивать, когда эта душевная боль изливается наружу. Тогда порой удается человеку что-то посоветовать или его ободрить…

– Чтобы так долго оставаться в профессии, медсестре, по-видимому, нужно быть человеком смиренным и обладать какой-то внутренней силой?

– Я уверена: мир в сердце и силы приходят от Бога. Но по-настоящему я обратилась к Господу только в 50 лет, а до этого времени (нисколько в этом не сомневаюсь!) имела это смирение благодаря молитвам родителей. Еще по своей природе я – миротворец. Когда во время учебы в школе возникал какой-то конфликт, противоборствующие стороны часто обращались именно ко мне, чтобы его уладить. Бог, очевидно, вложил в меня это умение, да и в семье, в отношениях родителей друг к другу и к нам, детям, видела пример такого миротворчества, особенно со стороны отца. До сих пор помню один из его главных наказов: «Кем бы вы ни стали в жизни, постарайтесь сделать так, чтобы людям, которые окажутся рядом, никогда не было с вами тяжело».

– Как же случилось, что вы избрали эту нелегкую профессию? Разве не было более престижных альтернатив?

– Я очень хотела стать учителем. Да и все мне прочили успехи на этой стезе. С восьмого класса всегда была на виду: и секретарем комсомольского комитета школы меня избрали, и в районных олимпиадах по математике побеждала. Но когда приехала поступать в пединститут (это было в 1959-м), неожиданно сдала математику на тройку. Вернулась домой, в Пинск; иду как-то по улице, размышляю, куда же податься, и вдруг перед глазами объявление: «Дополнительный набор в медучилище». Поступила и окончила его с отличием. Честно говоря, совершенно не готова была стать медсестрой, поскольку я и мои близкие за медпомощью обращались редко. Любила общаться со здоровыми людьми, к тому же не переносила специфических больничных запахов. Но когда во время первой практики попала в неврологическое отделение больницы, где лежали люди, перенесшие тяжелые инсульты, Бог даровал мне удивительные смирение и умиление! Да и пресловутые запахи меня перестали беспокоить.

– А в мединститут после окончания училища не пробовали поступать?

– Поступала на лечебный факультет неоднократно. Но то физику сдам на тройку, то химию…

В последний (5-й!) раз меня, можно сказать, завалили при сдаче химии, и я решила больше не испытывать судьбу. Можно было поступить на стоматологический, а потом переквалифицироваться, например, стать анестезиологом или врачом-гигиенистом, но я не могла себе представить, что буду занимать чужое место. Искренне считаю, что быть хорошей медсестрой гораздо лучше, чем плохим доктором.

– Вы считаете, что Бог дает нам призвание к той или иной деятельности?

– Думаю, да. Я очень люблю свою работу, иначе еще 15 лет назад ушла бы на пенсию.

– Удается ли вам благовествовать своим пациентам? Какие способы вы используете?

– Да, такая возможность порой предоставляется. Но в первую очередь я свидетельствую о вере посредством добросовестного исполнения своих обязанностей, уважительного отношения к пациентам, которое исходит из сердца. И люди мне говорят: «Вы заметно отличаетесь от остальных». Я же им отвечаю: «Это потому, что Иисус меня изменил!» В ответ слышу практически одно и то же признание: «Да, я знаю, что Бог есть. Но статус или должность не позволяют мне посещать протестантский храм».

– Ваши родители были верующими, а отец – служителем пятидесятнической церкви. Почему вы так долго не могли пережить настоящую встречу с Богом?

– Я всегда верила, что Бог есть. Знала, что по молитвам родителей Он мне помогал и неоднократно хранил в разных жизненных ситуациях. В нашей деревенской церкви были одни пожилые люди, а я, будучи комсомольской активисткой, среди неверующей молодежи чувствовала себя как рыба в воде. Кроме того, мне хотелось реализовать себя по максимуму.

– Каким образом Богу удалось достучаться до вас?

– Я попала в больницу с диагнозом, который оставлял очень мало шансов на выживание. Была сделана операция, после которой почти двое суток находилась в бессознательном состоянии (врачи уже не надеялись вернуть меня к жизни), а затем 12 суток пришлось провести под капельницами (такой побочный эффект дал наркоз). В то время старшему сыну было всего 10 лет, а младшему – 7. Муж мой тогда начал сильно выпивать, и я, когда пришла в сознание, от сердца взмолилась: «Господи, если есть на то Твоя воля, помоги побыстрее выйти отсюда, чтобы я еще могла позаботиться о детях». После этой молитвы я начала поправляться с такой скоростью, что даже врачи удивлялись. Это был переломный момент в моих отношениях с Богом. Но еще целых 12 лет я не могла решиться сделать последний шаг к Нему – совершить в церкви молитву покаяния. Сегодня понимаю, что этот самый важный в жизни человека шаг совершается благодаря ходатайственным молитвам, причем не только родителей. Когда мы (в начале 1980-х) жили в Молодечно (муж в то время был секретарем горкома комсомола), я делала физиопроцедуры женщине по имени Лида, которая, как я заметила, была весьма смиренной и кроткой. Однажды, когда я ее обслуживала, в кабинет влетел невропатолог. Он был крайне раздражен: «Что, эта женщина регулярно проходит процедуры? А вы знаете, что она – баптистка?» Эти слова так сильно меня задели, что я тут же парировала: «А что, разве она прокаженная? По конституции у нас свобода вероисповедания». С тех пор эта пациентка начала целенаправленно за меня молиться. Потом наши пути на несколько лет разошлись, но однажды мы неожиданно встретились в Минске. Она-то и привела меня в церковь на улицу Собинова.

– А как к этому относился ваш муж, комсомольский работник?

– Он не препятствовал моему движению к Богу. Приведу показательный факт. Когда участковый забрал у моего отца Библию (это было где-то в 1972-м), папа сильно переживал по этому поводу. Приходилось переписывать фрагменты из Евангелия на листочки и пользоваться ими во время богослужений. «Это ж так надо любить Бога, чтобы не лениться такую толстенную книгу вручную переписывать!» – удивлялся муж. Потом отцу кто-то подарил польскую Библию. Знаете, что сделал мой муж? Он пошел в музей, достал из экспози