По «узкому пути»

На следующее утро Евгению сказали, что возле конторы висит приказ. Как оказалось, его сместили с должности бригадира плотников и перевели в бригаду бетонщиков простым рабочим. Труд там был буквально каторжным. Подобного издевательства над людьми Корсак не видел даже в немецком лагере. Истощенные организмы заключенных не имели сил сопротивляться болезням. Многие люди из его бригады умирали. И наш герой начал усиленно молиться. С наступлением холодов положение бетонщиков еще более ухудшилось. Столбики термометров, которых, кстати, узникам не показывали, опускались до 40-градусной отметки, а порой и ниже. В один из зимних дней Евгений встретился с земляком-белорусом, который сказал: «Через несколько дней должен выйти на свободу работник прачечной. Я могу поспособствовать, чтобы ты занял его место». «Вот ответ на мои молитвы!» – подумал Евгений.

Новое место по сравнению с прежним показалось Корсаку настоящим раем. Он должен был стирать постельное белье, а если кто-либо из лагерной администрации или охраны приносил в стирку исподнее, полагалось уплатить Евгению три рубля (это соответствовало цене буханки хлеба). Однажды, только начав работать в прачечной, наш герой нашел на полу бумажник, в котором были деньги и документы. Он отнес находку своему начальнику. Тот, не скрывая удивления, ознакомился с содержимым кошелька. «Я могу идти?» – спросил Евгений. Начальник внимательно посмотрел на него и спросил: «Послушай, Корсак, ты, наверное, верующий?» Наш герой почувствовал, как к горлу подступил ком. Что-то внутри него побуждало сказать начальнику спасительное «нет». Он сразу же вспомнил, как свирепствовала лагерная охрана, когда во время шмонов находила у заключенных даже не Библию или маленькое Евангелие, а пару листков с текстом из Священного Писания. Потому никто и не рисковал держать при себе целые книги. Тех, у кого их все-таки находили, подвергали оскорблениям и побоям. В то же время другой голос говорил ему: «Не обмани»! И Корсак все-таки решился произнести это короткое, но такое трудное слово «да». Начальник помолчал несколько секунд, а затем сказал: «Ну ладно, иди».

В бараке Евгений подошел к верующим и рассказал о случившемся. «Молодец, Евгений! – сразу же ободрил Корсака один из них. – Написано: «…а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным».

Однажды Евгению попался на глаза один несчастный человек – даже по лагерным меркам. Это был бывший мусульманский мулла. Он был одет в какие-то сплошные лохмотья, которые просвечивались насквозь и не могли согреть худющее тело. Показавшийся уже знакомым голос проговорил Евгению: «Дай ему денег». Корсак вынул из кармана несколько бумажек и протянул бедолаге. У того округлились глаза от изумления: он не смел протянуть руку, опасаясь злого розыгрыша, возможного удара или иного издевательства. Тогда Корсак сам сунул мулле деньги со словами: «Может, тебе не за что послать родным письмо. Купи конверт и марки». Мулла упал на колени и со слезами начал целовать руки своему неожиданному благодетелю. Сам Евгений писал домой регулярно и получал оттуда посылки с салом, луком и чесноком, которые в лагере считались самыми ценными продуктами.

Однажды верующие читали последнюю страничку Евангелия от Марка. Услышав слова «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет», Евгений спросил: «А как же я? Я ведь еще не принял крещения!» Братья посмотрели друг на друга, затем старший из них сказал: «Думаю, Господь что-нибудь усмотрит. Ведь твое желание соответствует Его воле». Вскоре наступило лето. Христиане переговорили со сварщиками, которые делали большие емкости. Те пообещали временно заварить в одной все отверстия, чтобы верующие могли совершить свой обряд, а потом вернуть все в прежнее состояние. Крещение состоялось. Евгений ощутил в себе новую духовную силу и еще более утвердился в вере: ведь он заключил завет с самим Богом!

Ветер свободы

В лагерь на какое-то время попал еще один верующий. Это был весьма пожилой человек. Но ходил он прямо, держался очень уверенно, и эту необычайную внутреннюю силу ощущали все обитатели колонии. Однажды во время молитвы он начал пророчествовать и, помимо всего прочего, сказал слова, которые навсегда врезались в память Евгения: «Через три года умрет Сталин, а еще через три года, когда трава будет по щиколотку, вы отправитесь домой». Трудно было поверить сказанному, ведь всего два года назад страна отметила семидесятилетие Сталина. Зэки видели его только на портретах – такого сильного и бодрого. В его скорую кончину еще как-то можно было поверить, но чтобы эта огромная масса людей, «врагов народа», получила свободу и тем самым страна лишилась целой армии дармовых работников? Поверить в подобное чудо было практически невозможно. Но не зря сказано в книге пророка Исаии: «Так и слово Мое, которое исходит из уст Моих, – оно не возвращается ко Мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал его. Итак, вы выйдете с веселием и будете провожаемы с миром…» (55:11-12).

Слово, произнесенное старцем, не возвратилось к Господу тщетным. Действительно, Сталин в 1953 году умер, а в 1956-м Евгений покинул Башкирию, когда зазеленела трава. Дома он испытал не только радость от долгожданной встречи с родными, но и открытое непонимание с их стороны: как это он отважился «поломать отеческую веру», стать сектантом, отказаться от прежнего общения в веселых компаниях, выпивки и курения? Все это наш герой сполна хлебнет завтра. А сегодня все его мысли были о жене и драгоценной дочушке. Узнает она его или будет прятаться за юбку мамы, как от чужого?

Встреча

Проводник поезда объявил: «Следующая станция – Городея». «Вот и закончились мои страдания!» – промелькнула первая мысль. Ей на смену пришли другие: «Как рассказать родным людям, что я уже другой человек – не пьяница и драчун, который мог поднять руку даже на собственную жену. Как сказать, что я всех их люблю? Поймут ли?» В мыслях всплывали события, о которых больше не хотелось вспоминать, но решение было однозначным: просить прощения у всех, кого когда-либо обидел. Погрузившись в эти рассуждения, Евгений не заметил, как оказался на пороге отцовского дома. Неловко постучав, наш герой открыл дверь и невольно задержался на пороге – за столом вместе с отцом сидел виновник всех его страданий. На тот момент это был уже не начальник, а рядовой колхозник. Увидев своего «крестника», доносчик побелел от страха: вцепившись пальцами в скатерть, он начал быстро озираться по сторонам, надеясь увидеть открытое окно. Остальные же, оцепенев, ждали жестокой развязки, поскольку хорошо знали крутой нрав Корсака-старшего...

Владимир Бруй