В то время инвалидных колясок не было, и моим единственным средством передвижения стали мамины руки. Она носила меня везде, куда шла сама. Когда шла рвать колхозный лен, сажала в домик, построенный из снопов, ставила рядом два литра молока и уходила. У меня хватало терпения ровно на столько, на сколько хватало молока. Когда же оно заканчивалось, я начинала плакать. Мама утешала меня окликами: «Сейчас иду!», а сама продолжала работать. А еще я могла передвигаться ползком. Мама сажала меня на пол, а сама отправлялась на огород полоть грядки. Когда я обползала весь дом и все придуманные занятия мне надоедали, толкала дверь и выбиралась на улицу. Ползала по песку, от чего открывались раны на попе. Мама обрабатывала их мазью Вишневского. Поскольку в то время пластыря негде было купить, а бинты съезжали, приходилось сидеть на открытых ранах… Зимой я любила ездить на санках. К их спинке меня привязывали пояском, чтобы не соскользнула. Вооружившись лыжными палками, я всю деревню объезжала без посторонней помощи. Однажды вернулась с прогулки сильно замерзшей. Мама посадила меня у печки на детский стульчик погреться. Сама же ушла в другую комнату, чтобы помочь моему брату сделать уроки. Печка была хорошо растоплена, и я сидела так, что мои ноги располагались близко к огню. Так бы и дальше сидела, пока вместе с дровами не сгорели и мои нижние конечности, но вдруг пришла мысль: «Нужно ножки погреть». Стала подтягивать штанины и ощутила, как вместе со штанинами поехало что-то еще… Я испугалась и закричала. На мой крик прибежала мама, разрезала ножом штанишки, а под ними – страшные пузыри! В связи с потерей чувствительности в ногах я не почувствовала, как колени сильно нагрелись. Тогда я получила ожоги третьей степени. Помню, как в больнице с моих коленок снимали обгоревшую черную кожу. До сих пор в зажитых рубцах вижу следы Божьей милости и свидетельство Его любви ко мне. Ведь понятно, что это именно Он сохранил меня от чего-то более страшного.

Первая инвалидная коляска у меня появилась в 10 лет. На ней я объезжала всю деревню самостоятельно, а мамины руки уже отдыхали. Я была третьим и последним ребенком в семье. Меня все любили, но в то же время я всегда чувствовала себя обделенной. Когда брату и сестре покупали что-то к школе, я очень огорчалась. Мне всегда приходилось донашивать старую одежду, из которой вырастала сестра. Однажды папа принес два учебника (по математике и букварь) и тихонько положил их в тумбочку. Когда никого не было дома, я стала рассматривать красивые книжки. Потом, когда папа сказал, что они куплены специально для меня и что по ним предстоит учиться читать, писать и считать, я долго не могла в это поверить. Так началась моя школьная жизнь.

Училась я дома. Первые годы мне помогала мама, а потом сестра приносила из школы учебники и классный журнал за прошлый год. По ним я каждый день делала свои уроки. Учителя приходили ко мне только один год, в третьем классе, а потом отказались. Но меня это не остановило. Я продолжала проходить программу за каждый очередной класс самостоятельно в течение всего учебного года на протяжении 7 лет. Но потом учеба прервалась. Я очень сильно заболела.

Смерть постучалась ко мне в 17 лет. Не хотелось умирать, когда в садах так красиво поют соловьи, чудесно пахнет сирень под окном, а мальчики провожают с танцев моих подруг… Слабость во всем теле была такой сильной, что я не могла сидеть: сгорала от высокой температуры. Она поднималась каждый день в течение года. В районной больнице диагноз поставить не могли, говорили: «Ничего страшного, всего лишь небольшие изменения в моче», тогда как моча была наполнена огромными сгустками гноя. Пришло время, когда мне нужно было встретиться с Богом. И когда все мои родные уходили из дома по своим делам, я начинала плакать и громко молиться. Я просила Бога, чтобы Он оставил меня жить. И Он услышал. В то время, когда невозможно было пробить стену равнодушия местных чиновников, чтобы получить направление на нормальное обследование и лечение за пределами района, на мое письмо вдруг приходит вызов из минской клиники: «Приезжайте на консультацию». Мама повезла меня уже лежачую, наняв машину в совхозе. В Минске, в 5-й ГКБ, в течение года меня возвращали к жизни, а еще через год, в 4-й клинике, сделали операцию по удалению правой почки, которая не функционировала и отравляла гноем весь организм. Господь вновь помиловал меня, но я очень скоро об этом забыла.

В 1992 году в наш дом вновь постучалась беда: попали в аварию на мотоцикле брат и мама. На них наехал «Икарус». Это был декабрь, на дорогах было скользко, и автобус сильно занесло. Брат погиб сразу же, а мама, получив черепно-мозговую травму, стала инвалидом. И вновь я вспомнила о Боге: плакала и взывала к Нему, умоляя оставить маму в живых. Она лежала в реанимации без сознания в очень тяжелом состоянии. Потом сознание вернулось, но память была потеряна. Еще многие месяцы мама провела в больнице, а я все это время молилась Богу, чтобы дал мне силы за ней ухаживать. Я не могла согласиться с тем, что мой самый дорогой человек будет проводить остаток жизни в доме престарелых. Господь дал больше, чем я просила. У мамы немного восстановилась память, и она узнала меня. Затем, немного окрепнув, стала потихоньку ходить. Тогда я и смогла забрать ее из больницы. В течение 18 лет, подаренных маме Господом, я ухаживала за ней. Потихоньку учила жить заново. Все заботы по дому легли на мои плечи. Слава Богу, что живу в квартире со всеми удобствами! Как только приходила весна, мы с мамой уезжали на все лето в деревню. В деревенском доме после зимы было много уборки, которая ложилась на мои плечи. От больших нагрузок у меня открылась рана в верхней части ноги. А в деревне нет ни медпункта, ни телефона, чтобы вызвать врача, да и в больницу было ехать невозможно, так как не на кого оставить маму. Она даже чай не могла себе приготовить самостоятельно. Проходило время, а мне становилось все хуже: температура уже не сбивалась антибиотиками, из раны сочилась межсуставная жидкость. Нужно было срочно что-то предпринимать. И вновь пришла помощь от Господа. Я попросила направление в областную больницу потому, что в районной помочь мне уже не могли. Попросила направление и для мамы (поскольку после травмы у нее развилось сильное косоглазие), чтобы лечь в больницу вместе. И вот пришел день, когда за нами приехала «скорая», чтобы отвезти в Витебск. Мы с мамочкой крепко обнялись, заплакали и стали молиться: «Господи! Помоги нам!» И, как написано, что «всякий, кто призовет имя Господне, спасется» (Деян. 2:21), Бог услышал...

Нина Емельянова