Жуткое зрелище побудило ее отправиться к наркологу и затем закодироваться. С тех пор подруга юности не берет в рот ни капли. Вторая приятельница обладала такой широкой славянской (по ее словам!) душой, что без 100 граммов не могла сделать и шагу. Однако в один прекрасный день за столиком кафе я стала свидетельницей удивительной и мгновенной метаморфозы. «Стоп, хватит! Не то сопьюсь», – решительно отстранила она стакан с коньяком. Сегодня, будучи православной хрис­тианкой, эта подруга называет вышеупомянутый «момент истины» Божьим провидением. И наконец, третья, моя тезка… Увы, ее судьба сложилась трагично. Она спилась очень быстро, будучи совсем молодой… Вот уже 18 лет, как имя моей школьной подруги числится в списках пропавших без вести… А я, вспоминая тезку наяву или во сне, всякий раз сглатываю комок боли и задаю себе множество вопросов: что стало причиной ее пристрастия, понимала ли она вообще, что катится вниз, и если да, то хотела ли излечиться? А главное – говорил ли ей кто-нибудь об Иисусе, готовом протянуть ей руку помощи и сделать НАВСЕГДА счастливой?

Похожие вопросы я задавала служителю женского реабилитационного центра Ульяне ДАНИЛОВОЙ, отказываясь верить, что эта девушка с лучезарным взглядом в прямом смысле пропадала, на протяжении 15 лет уходя от жестокой действительности в запой! Сейчас, обретя исцеление и утешение в Иисусе, она перевязывает душевные раны (эти неизменные спутницы любой зависимости) другим обитательницам реабилитационного центра. Ульяна ответила на мои вопросы. Отчасти – в своей истории…

ОТ 0 ДО 15

– Меня назвали в честь родной прабабушки Ульяны, которая служила диаконисой в церкви староверов. Это она научила меня молитве «Отче наш». Но когда я стала подростком, все бабушкины старания сошли на нет… Я была достаточно независимой и закрытой даже для своих родителей, которые любили меня без меры: ведь я родилась довольно поздно (у каждого из них в первом браке имелось по дочке, которые не жили с нами). Возможно, поэтому папа с мамой относились к эгоизму общего чада лояльно и за безусловным обожанием проглядели устойчиво сформировавшееся потребительское отношение к жизни… Впрочем, наряду с отрицательными качествами имелись у меня и положительные, например инициативность. Кажется, не было такого кружка в школе, куда бы я не записалась! Успевала повсюду, но нигде не добилась высот. Еще ходила в музыкальную школу, училась игре на фортепиано. Правда, довольно быстро остыла к музыке и жестко заявила маме, все же уговорившей меня сдать выпускные экзамены: «Чтобы уже завтра пианино в доме не было!» Мама безоговорочно выполнила приказ 14-летнего ребенка. С тех пор я не прикасалась к инструменту очень долго и, возможно, потеряла бы навык, если бы Бог в свое время не напомнил…

Как и все подростки, я мечтала о будущем, насыщенном незабываемыми событиями. Думала поступать после 9-го класса, но все планы разом рухнули с прозвучавшим как гром среди ясного неба диагнозом: «иммунная тромбоцитопеническая пурпура». Первое кровотечение случилось летом накануне вступительных экзаменов. Я слегла, но запретила маме вызывать скорую. До туалета добиралась, держась за стены. Потеряв же там сознание, тем самым спасла себе жизнь. А мама, наконец, перешла к решительным мерам: очнулась я в реанимационном отделении районной больницы… Вскоре я стала постоянной пациенткой Центра детской онкологии и гематологии в Боровлянах. Лежала там месяц или два; затем недолгий перерыв – и вновь на больничную койку… Мама бессменно дежурила рядом, поскольку я по большей части находилась под капельницами и нуждалась в уходе. С нового учебного года меня перевели на домашнее обучение.

В основном мое окружение состояло из больных и нередко умирающих от онкологии детей. Болезнь ожесточила мое сердце… «Как же так?» – размышляла про себя. – «Я, способная, подающая надежды, могла бы реализовать себя на 100%, а из-за этой проклятой болезни все коту под хвост?!» И не хотела вникать в то, что Бог желал уже тогда меня исцелить! При очередном поступлении в гематологическое отделение я оказалась в одной палате с девочкой, родители которой были верующими. Соседка умирала, находясь на последней стадии онкологии. Однажды ее привезли после изнурительного сеанса химиотерапии – обессиленную, будто скошенное растение. Я видела, как тоненькая ручка потянулась к подоконнику, на котором неизменно лежала маленькая книжица в синем переплете – Новый Завет. Моя мама не скрывала удивления: буквально на глазах, после чтения вслух всего нескольких строк, девочка будто ожила… А я реагировала на все разговоры о Боге агрессивно и, не стесняясь, кричала: «Ненормальные! Вспомните, где вы находитесь! Здесь умирают каждый день!»

МРЭК определил мне 2-ю группу инвалидности. Мой разум словно помутился: несмотря на неутешительные показатели анализов (уровень тромбоцитов, отвечающих за свертываемость крови, упорно стремился к нулю!), я будто с цепи сорвалась, пус­тившись во все тяжкие…

ОТ 15 ДО 30

Сделав выбор не в пользу Бога, я принялась остервенело себя уничтожать: курить, пить, пропадать в плохих компаниях… Масла в огонь подлили слова лечащего врача: «С такими анализами и состоянием сосудов, деточка, жить тебе осталось от силы 3 года...» Что побудило детского доктора, обещавшего в клятве Гиппократа не навредить пациенту, произнести эти опрометчивые слова, остается лишь догадываться. Но Бог хранил меня, несмот­ря на участившиеся срывы, которые планомерно перетекли в запои. Незаметно для самой себя я втянулась в разгульный образ жизни и уже безвольно плыла по течению. Мысль о неизбежности кончины оправдывала мое поведение. Я должна была по-прежнему лежать в больнице по нескольку месяцев, но нездоровый образ жизни не способствовал дисциплине. Хотя на протяжении 15 лет постоянного употребления алкоголя, а также курения я не единожды экстренно попадала в больницу с кровотечением. Результаты анализов считались критическими, даже носовые кровотечения заканчивались реанимацией. Без медикаментозного вмешательства кровь сворачиваться не желала.

Мама плакала и утверждала, что я деградирую… Пытаясь доказать обратное, я трижды поступала на курсы. Но если на учебу меня как-то хватало, то на ее практическое применение – нет. Редко, будто маленький котенок, скреблась мысль: все в моей жизни перевернулось вверх дном. Но я не признала свою зависимость от спиртного. Увы, страдающая мама продлевала мою агонию… Она продолжала кормить и одевать свою уже перешагнувшую совершеннолетний рубеж дочь, ходила передо мной на цыпочках, носила завтрак в постель… В общем, живя с ней под одной крышей, мне не приходилось прилагать усилий, чтобы бесхлопотно существовать. К тому же на каких-то этапах появлялись мужчины, которые тоже содержали… Но однажды мамино здоровье подкосил серьезный недуг – череда несчастий и стрессов не прошли бесследно. Придя на могилу к папе, мама стала кричать в небо и требовать у Бога ответа: «За что Ты послал мне смерть первенца, рождение глухонемой старшей дочери, болезнь младшей и ее образ жизни разгульный сейчас, трагическую гибель мужа в 2006-м?» Потом она попросила Бога забрать ее и положить рядом с супругом… Но, несмотря на наши обвинения и требования, любящий Господь «трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит» (Ис. 42:3). Через несколько дней мама встретила старую знакомую, которая посещала евангельскую церковь в городе Фаниполь. Она поставила Богу условие: «Если получу ответы на все свои вопросы, то покаюсь». Пас­тор терпеливо отвечал на каждый… А вскоре после покаяния Господь по милости Своей исцелил маму; врачи признали, что операция ей уже не нужна… С момента маминого обращения к вере за спасение моей души молилась вся поместная церковь!

Я же упорно твердила: у меня все в порядке! Хотя вытворяла дикие вещи: пьяная бросалась под машины, а на следующий день, придя в себя, ничего не помнила… Мама говорила: «Ульяна, это была не ты! Если бы ты видела свое лицо…» А мне уже было наплевать и на свою болезнь, и на мамины слова, и даже на ее жизнь. Кажется, упала бы она замертво – я хладнокровно переступила бы бесчувственное тело и пошла дальше пьянствовать… Так, пребывая в состоянии внутренней опустошенности, я превратилась в робота, бесчувственного мертвеца. Со мной стало происходить нечто жуткое, необъяснимое и, несомненно, имеющее духовную подоплеку. Я видела себя как бы со стороны и сверху, а еще свое окружение: за уставленным бутылками и скудной закуской грязным столом сидели серые трупы… Поэтому попросила маму сдать меня в «Новинки» и, пытаясь найти хоть какое-то объяснение своему параноидальному состоянию, ссылалась на частые и сильные удары головой при падении в состоянии алкогольного опьянения… Но это была духовная вой­на за мою душу!

Мама вдруг перестала горевать и плакать, подавать мне еду и убирать за мной. Все чаще я заставала ее в радостном настроении, поющей христианские песни! От чего испытала внутреннее противление: тьма внутри меня не выносила Божьего света! Когда мама проходила мимо, то даже от легкого прикосновения ее одежды меня всю передергивало – будто от удара током! Мама ждала апогея моих внешних мучений. Периодически ненавязчиво приглашала в церковь. И однажды я согласилась. Зацепило непривычное мамино поведение! Однако богослужение не произвело на меня впечатления. И я уехала в Минск гулять… Но однажды мама предложила поехать в санаторий. «Побудешь там три месяца, отдохнешь, подлечишься…» – ласково уговаривала она. Было бы лето – не согласилась! Но наступали холода. А я их переносила тяжело.

«Может, хоть курить брошу…» – трезвая мысль была плодом физических страданий. Мои легкие жгло, будто раскаленным железом! Я же, несмотря на дикие боли, упорно выкуривала по 2,5 пачки в день. Каждое утро начинала с чашки кофе и трех сигарет! Визит к врачу оттягивала, т. к. боялась услышать еще один страшный диагноз. Однако это не помешало взять с собой в «санаторий» блок сигарет. Приехав в сопровождении мамы и пас­тора фанипольской церкви по месту назначения, с удивлением узнала, что здесь нельзя пользоваться мобильным телефоном! «Санаторий» оказался… реа­билитационным центром!

Для меня самой было на тот момент удиви­тель­ным, что я согласилась остаться. Я отмеряла шаг за шагом, расхаживая по комнате. Внутри все бушевало: «Подъем в 6 утра? Это невозможно! Я привыкла спать до обеда! Не умею жить по расписанию!» И тут открылась дверь, но на пороге появились две девушки – обитательницы женского отделения. Обе были чуть старше, но выглядели очень хорошо! Меня это удивило и вновь зацепило: «А почему я так не смогу, разве я хуже их?!» Укоренившиеся в моем характере упрямство и дух соперничества Всемогущий Отец смог обратить во благо! Не прошло и 2 недель, как я выразила желание молиться вслух! Читая Священное Писание, не бежала к служителю в случае, если стих был непонятным. Сама старалась постигнуть Божье откровение.

Господь по молитвам служителей мгновенно освободил меня от никотиновой зависимости. А вскоре началась библейская школа, где Бог произвел решительное преобразование в моем сердце. Оно выражалось в ощущении ЛЮБВИ… Я ведь забыла это чувство! Или, если можно так выразиться, носила в себе его «послевкусие». Ведь росла в семье, где меня любили, пусть и не совсем разумно. Ожесточенное сердце размягчилось… Мне захотелось обнять всех рядом сидящих! В какой-то миг я даже испугалась: «Что это – гипноз? Как я могу любить тех, кого не знаю даже по имени?!» В притче о блудном сыне первоначальная ступенька его возвращения к отцу обозначена словами: «Придя же в себя, сказал…» И я пришла в себя, очнулась от летаргического духовного сна, прозрела…

Затем приняла водное крещение и после окончания программы реабилитации осталась в цент­ре в качестве помощника служителя. Позже уехала учиться в Московскую духовную академию.

5 ЛЕТ КАК…

Я свободна – от употребления алкоголя, курения, сквернословия, равнодушия, ненависти… За это время Господь взрастил мои некогда посеянные, но заглушенные сорняками греха таланты… Последний раз я играла на пианино 15 лет назад. В академии, узнав о моих музыкальных навыках, меня определили в хор аккомпаниатором… Честно говоря, не верила, что все получится. Теперь я играю на богослужениях в церкви, которую посещаю. За короткий срок покаялись и приняли водное крещение моя сестра и племянница. Господь спас весь мой дом…

Н. Новикова

О других чудесах в жизни Ульяны, а также очень интересное интервью с ней, как со служителем реабилитационного центра, вы можете прочесть в бумажной или электронной версии журнала.