В давние времена, когда моим ближайшим окружением были куклы да книжки с картинками, а первоочередной задачей – научиться съезжать с горки-«слона» на корточках, кто-то из взрослых, толкуя о своем, обронил такую фразу:

– В жизни заниматься надо только тем, что по душе.

Может, дофантазировала сама, а может, так оно и было, но очень похоже, что речь шла о выборе профессии. Фраза эта остро врезалась в память – и я почти сразу с головой окунулась в напряженные искания себя.

Попервости на излюбленное дядями-тетями «ну рассказывай, дружище, кем быть собираешься» с достоинством сообщала, что быть собираюсь принцессой. Однажды в книжном магазине мама взяла с полки яркий томик в твердом переплете и прочла вслух: «Как стать циркачом». Увидев на обложке смешную девчонку с алым поролоновым носом, в одночасье осознала, что стану клоуном и это абсолютно точно. Книжку мне пообещали к Дню рождения, но до него случился поход к логопеду, вследствие которого так же молниеносно пришло понимание, что быть мне логопедом и больше никем. Дальше – к стыду своему признаю – сценарий наметился до боли заурядный: одолела жажда популярности. Потенциальный логопед обнаружил в себе все признаки прирожденной актрисы, та вдруг размечталась о певческой карьере, затем – о славе живописца (записалась в кружок рисования) либо скульптора (кружок лепки из глины). Всего и не упомнишь.

За год до получения аттестата о базовом образовании желание прославиться поутихло и дилемма стояла вполне приземленная: преподаватель младших классов или школьный психолог?.. И хоть много лет учителя, нахваливая мои сочинения и гоняя меня по олимпиадам, наперебой призывали выкинуть блажь из головы, заканчивать 11-летку и идти на журфак, именно это всерьез я почему-то не воспринимала. «Ну зачем оно мне? Конкурс там всегда аховый, на репетиторов не напасешься, да еще и целых 2 года в школе тухнуть, а потом в какой-нибудь газетенке чернила переводить до пенсии» и пр. В общем, выбор пал на педагогический лицей.

Пал-то он пал, но с родительским не совпал категорическим образом. Под тяжестью железных аргументов («детишки – это мило, но не более того, а у связиста всегда на хлеб с маслом найдется») мои слабые коленки задрожали, и мамин императив был удовлетворен. Так незнамо каким ветром любительницу изобразительного искусства, языка и литературы занесло в колледж связи. Кем была бы по окончании?.. Простите великодушно, но по сей день не выговорю точное название этой специальности. Да и сути по-прежнему не улавливаю: что-то угрожающе длинное, какие-то системы телекоммуникаций и им подобные зловещие словосочетания. Правда, когда одноклассники, откровенно посмеивающиеся над педлицеем, прознали о моей переориентации на один из самых престижных ссузов ВГКС и одобрительно закивали, я решила, что, пожалуй, оно и правильно. «К математике с физикой нежности не питаю, но знаю и то, и другое. Профильные предметы тоже потяну. Но ведь нужно заниматься тем, что по душе...  Ладно. Лирика. Куда нужнее быть практичной».  

Практичности моей, однако ж, не хватило и на месяц. Мама не вынесла беспрерывных дочерних рыданий и сетования на загубленную молодость, мы вместе пошли забирать документы, и уже в последних числа сентября я сбежала обратно в школу – 11-летку заканчивать. Но Богу за колледж благодарна. И вот почему. Пусть каждодневно ревела белугой, сражаясь с атакующей апатией, пусть в этом страшном месте физику приходилось терпеть через день, а мой горячо любимый русский в расписании стоял 1 раз в две (!) недели, пусть более жестоко обманутой и безнадежно потерянной не ощущала себя ни до, ни после – лишь там я наконец по-настоящему поняла, что мне по душе и чем я собираюсь заниматься.

…Конкурс в самом деле проводился нешуточный. На 2-м месте по востребованности в том году был, кажется, географический. На физфак – недобор, на истфак – тонкая струйка полусонных желающих, а вот новоявленных журналистов набежала тьма тьмущая. Мы все, как один, верили в свою уникальную талантливость и яростно штурмовали стены БГУ всю первую декаду августа. Надо сказать, подготовочка у меня была та еще… Никого из знакомых со старших курсов, ни одного репетитора, ни единой публикации в прессе (на этом месте все, кто знает, что такое журфак, ужаснутся моей безалаберности и утопичности притязаний), НИКАКОГО журналистского опыта. Ни юнкором в «Знамени юности», ни внешкором в «Переходном возрасте» – никем и нигде я не работала и целью такой не задавалась. На внутренний университетский экзамен народ тащил солидные папки, забитые вырезками из газет – авторские печатные работы. У кого 20, у кого 50, а у кого и несколько сотен. Все что-то читали, повторяли, беззвучно шевеля губами, подрагивая и грызя карандаши, мандраж гулял по коридору волнами. На лавочках у входа кишели мамаши, прижимая к груди пакеты с бутербродами, минералкой и сердечными каплями. А моей среди них не было. Моя трезвомыслящая мама находилась, где ей и полагалось в будний день находиться – на работе. И перед экзаменом я ничего не повторяла. Нечего мне было повторять :) И папки со статьями на себе не волокла. Явилась налегке, в новом брючном костюмчике. Сделала ставку на общее развитие. Словом, не абитуриент, а феномен. До сих пор в толк не возьму, о чем вообще думала. Но вот что интересно...

Полина Помидоркина