Всякий раз, переступая порог своей церкви, я невольно испытываю чувство здоровой, граничащей с благодарностью гордости… Светлый холл, торжественно-просторный, оборудованный качественной акустической и музыкальной аппаратурой многоуровневый зал для проведения богослужений, уютные классы воскресной школы, специально выделенное помещение для родителей с малыми детьми и кормящих мам… В самом деле, сегодня в Беларуси «время благоприятное» для христиан всех конфессий. Трудно поверить, что когда-то было иначе… В биографиях свидетелей Божьих, чей христианский путь совпал с периодом репрессий и гонений на христиан различных евангельских деноминаций, значится много скорбных дней, проведенных в неволе за веру в Господа. Практически все они уже предстали перед Небесным Отцом и получили нетленный венец, а добрые плоды пожали в своих детях – и это поколение уже наших отцов, которые в свою очередь продолжили дело благовестия. Для того чтобы не принести нас – своих детей и внуков – в жертву безбожию, немалому числу евангельских служителей пришлось платить непосильные штрафы, терпеть срывы богослужений и конфискацию имущества… Да, враг душ человеческих теснил, но знамя Христовой истины неуклонно поднималось, потому что Сам Господь обещал: «не оставлю и не покину…»

Из воспоминаний Николая Чайковского, пастора минской церкви «Добрая весть»:

– Накануне его гибели был организован съезд с целью создания белорусского Союза церквей христиан веры евангельской, который, в свою очередь, должен был войти в Союз церквей ХВЕ СССР. Для этого из разных областей нашей республики приехали руководящие братья… Братское собрание должно было проходить в квартире Панько, но в самый последний момент произошла непредвиденная пертурбация… Мы знали, что брат Виктор находится под неусыпным прицелом «органов», впрочем, отчасти уже к этому привыкли. В самый последний момент решили изменить место общего собрания и переехали в Степянку в дом к брату Анатолию Детскому. Однако практически все автомобили с номерными областными знаками остались во дворе дома, где проживала семья пресвитера, а приезжие братья пересели в машины к местным. По какой-то причине этого не смогли заметить люди в штатском, наблюдавшие за квартирой Панько… Обсуждение поставленных вопросов на съезде закончилось лишь к полуночи. Общим числом голосов брата Виктора избрали представлять автономное белорусское братство христиан веры евангельской на съезде церквей ХВЕ в СССР. Приезжих братьев, соответственно, отвезли к оставленным возле дома Панько машинам. А в половине второго ночи у меня в квартире раздался телефонный звонок. Брат Виктор рассказал, что несколько минут назад его допрашивал куратор из органов, который никак не мог взять в толк, почему установленный на этаже, где располагалась квартира Панько, «жучок» не словил нужной информации. Разумеется, особый интерес для властей представляла информация, кто избран «старшим». Виктор спокойно ответил, что выбрали его… Он был не из робких и за себя не боялся, ведь с детства знал, что такое гонения (его отец, Иван Калинникович, отбывал 10-летний срок наказания в узах за веру с конфискацией имущества).

Вместе с братом Александром Анихимиком Виктор Панько отправился в Москву. На обратном пути, на 156-м километре московской трассы, произошла страшная авария, закончившаяся для обоих трагически. Мне пришлось забирать их тела из морга…

Смерть христианина, как и его жизнь, может послужить для славы Божьей. На похороны приехали верующие не только из разных уголков Беларуси, но и из соседних республик. Похоронная процессия, состоящая из людей и машин, растянулась на всю улицу… Неподалеку дежурила милиция на патрульных автомобилях, контролируя порядок и регулируя движение транспорта… Говорилось Слово Божье, хрис­тиа­не прощались с братом Виктором, вспоминая о его жертвенности, которая, несомненно, была вдохновлена любовью к Господу… Когда-то он сам, трудясь в Смоленской области на стройке (а в те времена руководители церквей не освобождались от основной работы), несмотря на приличное расстояние, не оставлял «собрания своего»: приезжал каждое воскресенье в Беларусь, в церковь и к семье… Помню, как ему позвонили и сообщили о смерти одной сестры во Христе. Время было уже позднее, трудились тяжело… Несмотря на усталость, ночью Виктор все равно сел за руль и отправился «плакать с плачущими» и проповедовать на траурном служении живым о вечности…

Смириться с мыслью, что такого заботливого мужа и доброго отца больше нет рядом, было нелегко жене Тамаре и пятерым деткам… Накануне отъезда в Москву Виктор Панько откровенно беседовал с двойняшками Эллой и Вадиком о том, как следует вести себя подросткам, и они запомнили разговор с отцом на всю жизнь…

Из воспоминаний вдовы Тамары Панько (77 лет, имеет 16 внуков и 6 правнуков):

– За 10 лет до случившегося через пророка Господь сказал мне: «Ты сейчас цветешь, как плодовитый виноград, окружена заботой и любовью в своей семье, но придет время, и будешь нуждаться, оставшись одна…» Я еще тогда стала размышлять вслух: «Ну вот, Витя, видимо, тебя заберут в тюрьму». А он ласково ответил: «Не переживай, дорогая жена. Что Господь определил для нас, то и произойдет…» Конечно, о смерти я не думала… Ведь прожили с мужем душа в душу, он меня очень берег, опекал, как маленькую. А я такая и была – росточком небольшая, и еще свекор мой Иван Калинникович после нашей с Витей свадьбы наставлял сына: мол, будешь переселяться в свою квартиру, так умей даже лифт починить, чтобы жена тяжести по лестнице не носила»… И хоть муж был часто в разъездах и на посещениях, тем не менее находил время, чтобы мне помочь. Верующие нашей церкви видели Виктора не только как пастора, но и в роли доброго семьянина, когда он собственноручно носил чемоданы с бельем в прачечную самообслуживания…

Но на жизнь служителей Господних смотрят не только верующие. Их поведение изучают борющиеся с церковью, наблюдают соседи и сотрудники на производстве. Для одних христианину важно быть образцом верности, мужества, для других – примером в поведении и работе. Мне кажется, что Витю невозможно было не любить – искренний, самостоятельный, богобоязненный и всегда готовый к молитве. Последнее качество сразу заметила моя мама, которая первой в нашей семье уверовала. Когда Витя приходил к нам в дом еще «женихом», то они неизменно молились… И на производстве, где муж работал слесарем-монтажником, он пользовался уважением, несмот­ря на то что все знали о его вере в Бога. Однажды приехал уполномоченный собирать рабочих в ленинской комнате с целью «перевоспитания» баптиста и, наверное, не ожидал, что сослуживцы как один заступятся за Виктора…

В церкви он всегда задавал тон. Даже будучи совсем молодым, двадцатилетним пареньком, уже нес служение лидера молодежной группы. В 1976 году Виктор был рукоположен на дьякона, а через 9 лет – на пресвитера. Вплоть до 1985 года верующие по большей части собирались по частным домам и квартирам… Иногда столько народа Божьего набивалось в тесную комнату, что воздух становился влажным, будто в бане, и от образовавшейся парности отклеи­вались обои… Штрафовали христиан почти каждые выходные. Разумеется, мы друг друга поддерживали, выплачивали выписанные суммы в складчину, поскольку одной семье это сделать было не под силу…

Однажды меня вызвали в административную комиссию. Потрясая в воздухе пухлыми папками, председатель заявил: «Вот, посмотрите, каждый шаг вашего мужа в этих талмудах зафиксирован! Скоро он сядет…» Я только горько вздохнула: «Значит, такова воля Божья». Разумеется, мои слова вызвали недоумение и даже возмущение…

Когда на двери молитвенного дома на улице Собинова повесили замок, верующие не покидали территорию, а стояли, прижавшись к забору. И даже угрозы и приказы стражей порядка не возымели своего действия. Тогда Виктору дали в руки рупор. Только услышав голос пастора, члены общины начали расходиться по домам…

О комфорте мы мало помышляли, хотя через брата Маньковского было Божье пророчество о том, что для строительства молитвенного дома Господь усмот­рит благословенное место. «Только поднимите знамя Пятидесятницы!» – напутствовал Он… И вот уже 27 лет как минская церковь «Благодать» идет Божьим путем… Время сейчас благоприятное для духовного сеяния и жатвы; домашние церкви собираются свободно, и редкий случай, чтобы соседи пожаловались на верующих в милицию. Однако пророчества последних дней говорят о тяжких временах, которые неумолимо приближаются, ибо все написанное в Библии должно в точности исполниться. Мне жаль нынешнюю христианскую молодежь, которая много заботится о материальном, а о спасении собственной души не радеет. Какое будущее ожидает христианскую церковь, когда уйдут в вечность последние братья, вере которых следует подражать? И как же тогда противостоять вражьей силе, не имея силы Святого Духа?.. В моем сердце особенно откликаются слова Апостола: «Для меня нет большей радости, как слышать, что дети мои ходят в истине» (3 Ин. 1:4). Один из моих повзрослевших и отлепившихся от отчего дома детей однажды сообщил мне, что не пойдет больше в церковь. В ту ночь Господь поднял меня с кровати в половину второго ночи на молитву. Молилась до исступления, плакала перед любящим Отцом и просила содействовать в изменении решения сына. Утром мне не пришлось никого будить и уговаривать: сын пошел в церковь. И хотя на данный момент он еще не окончательно посвятил себя Иисусу, Господь утешил меня через видение: на белом чистом листе Книги Жизни золотыми буквами выгравировано имя моего первенца…

Остальные дети ходят в истине… Будучи совсем маленькой девочкой, одна из моих дочерей очень любила сидеть рядом с папой в церкви… Я беспокоилась: не помешает ли братьям ребенок, ведь собрание должно проходить чинно? Но она даже не шевелилась, будто прикованная.

Именно этой девочке, когда она уже стала взрослой, по случайному стечению обстоятельств довелось заниматься печатным набором черновиков одного профессора, собиравшего материал для написания книги о христианских конфессиях Беларуси. Когда научный работник узнал о том, что Инесса Белухина – дочка Виктора Панько, о котором он упоминал в своем труде, сей факт показался ему неслучайным и символичным…

Свидетельство Инессы Белухиной:

-- Я помню, как мы сидели на стульчиках в комнате, пока шло собрание, и не решались не то чтобы попросить воды попить, но даже в туалет выйти, отдавая отчет, что и возможности, собственно, такой нет. Честно говоря, стесненность нас не пугала и не вызывала слез. Все было «по-взрослому»… Мама редко когда печенье в сумку брала… А ведь папу нам приходилось ждать до вечера: после основного богослужения он обычно оставался на братское собрание, беседовал с верующими, оказывал душепопечительскую помощь, молился за нужды… И ни у кого из нас голодное бульканье в желудках не вызывало ропота…

Помню такой случай: для проведения брачного пира по улице Гая была установлена большая палатка. Мы всей семьей присутствовали на свадьбе и домой собирались вернуться поздно вечером… Неожиданно к палатке подъехал милицейский уазик. На наших глазах люди в форме стали заталкивать папу в машину. Все как один мы бросились и повисли на отце с дружным криком: «Не отдадим!» И… милиция отступила. Домой возвращались в полном составе. А наутро папу вызвали на беседу в «органы». Не всегда мы имели уверенность, что он вернется… Сотрудники госбезопасности были серьезно обеспокоены евангелизационной деятельностью христиан, особенно распространением духовной литературы и аудиозаписей. Потому не жалели сил, чтобы выявить активистов и обнаружить место печати духовной литературы или пути поступления ее из других городов… Как-то к нам явились в квартиру крепкие ребята в штатском и, арестовав отца на трое суток, хотели изъять магнитофон как средство воспроизведения христианских песен. Но один из нас вовремя спрятал его в мусорное ведро…

Когда Ивана Калинниковича Панько уводили гэбисты, Виктору исполнилось всего-то 6 лет… «А этот будет нашим…» – пообещал один из представителей исполнительной власти, бросив уверенный взгляд в сторону смуглого мальчонки. Но вышло наоборот. Виктор Панько вырос и стал Христовым...

Н. Муромцева

С полной версией статьи можно ознакомиться в печатной или электронной версии нашего журнала.