«Когда тяжело, слабый ищет виноватого, а сильный ищет Бога…» Эта фраза готова сорваться с кончика моего языка всякий раз, когда встречаюсь со своим младшим братом Пашкой, и тем самым про­длить и без того затянувшийся между нами конф­ликт. Будучи взрослыми, мы часто ссорились, но не так, как это было в детстве, когда сила неприязни сдавала позиции под горой вкуснейшей жареной картошки на ужин и уже с наступлением нового дня, аккурат к нашему пробуждению, исчезала… Мы делили пополам родителей, магнитофон, комнату, шоколадку…

«Здесь все мое!» – кажется, мои барабанные перепонки до сих пор помнят крик Пашки, когда я вернулась домой после неудачного замужества… Кто повлиял на формирование человека, в котором я не узнавала родного брата? Пока я безуспешно сражалась за семейное счастье, он с отличием окончил академию милиции, занял пост в РОВД, боролся с наркобизнесом, купил автомобиль… Высоко взлетел, с соседями не здоровался, родителей ценить перестал. А уж меня и подавно. Для него я – безголовая неудачница, «мамашка с обузой, зарабатывающая копейки…» Впрочем, «обузу» он любил и баловал конфетами: «Дети – это ж святое, они ни в чем не виноваты…» А по поводу всего остального Пашка заявлял: «Тут все мое!» Хотя после развода я нуждалась только в койко-месте. Но, видимо, своим возвращением невольно нарушила какие-то тайные планы брата. Родители же «грамотному» сыну перечить боялись. Впрочем, в отчий дом меня пустили и это самое койко-место выделили. В двухкомнатной квартире брат занимал отдельную большую комнату, а во второй, как в студенческом общежитии, ютились родители, я и малолетняя дочка. Папа и мама, как и Цицерон, считали, что худой мир лучше хорошей войны. Ну а я училась у Иисуса, ставшего к тому времени моим Господом, ибо Он «кроток и смирен сердцем». Инстинкт самосохранения не давал мне открыть рот, чтобы указать на несправедливость: Пашка мог (привожу дословно) «и по морде дать»… Есть люди, которые не терпят обличающей правды и впадают в ярость. Брат «душил» речитативом, не давая вставить ни слова оправдания. Расстреливал ором, как пулеметной очередью, деморализовал и вводил в ступор, будто гипнотизировал…

Моя знакомая, бывшая наркозависимая, часто оправдывает свою эмоциональную несдержанность так: мол, нервы подорвала «спайсами». Так, получив от нее очередную порцию негатива, я не удержалась, чтобы не сказать в сердцах: «Наркотики здесь ни при чем! Все твои психи – от распущенности!» Казалось бы, мир между нами должен был рухнуть. Но, как ни странно, горькая правда бывшую наркоманку отрезвила. Раньше я не раз слышала, как в молитвах она просила у Бога смирения… Страшно подумать, что может произойти, если праведный Бог начнет нас смирять. Не лучше ли усилием воли наладить контроль над своими чувствами? Мы будем держать ответ перед Отцом не только за поступки, но и за не­уместные эмоции. Моя знакомая стала трудиться над характером, прося у Бога помощи. Она прекратила истерично твердить Ему о навалившихся сложностях, раздражаться и срывать на других свою злость, попадая в ситуации «help» и «SOS». Бог не хочет, чтобы мы зависели от ситуаций! Он хочет, чтобы мы находили выход из ситуаций вместе с Ним! В жизнь девушки пришел тот самый мир, который «превыше всякого ума»! Из вышесказанного нетрудно сделать вывод: мир никто не принесет на тарелочке с голубой каемочкой. Важно ЖЕЛАТЬ его, приобретать посредством усилий, а потом хранить в своем сердце…

Где-то читала, что желающий вменить вину движим жаждой власти. А последней Пашка к тому времени лишился. Его уволили из органов за взятки… Грозил срок. И я помню, как он и мама спешно переоформляли какие-то документы в нотариальной конторе. Меня же в подробности не посвящали. Да я и не интересовалась. Просто молилась Богу под лестницей казенного учреждения о том, чтобы Пашка выдержал свалившиеся на его рано полысевшую голову испытания, не наложил на себя руки. Пользуясь случаем и замешательством, в котором находился брат, впервые предложила помолиться вместе. Он не ответил. Но молчание не означало отказ. В родных глазах вспыхнул огонек надежды. Когда мы вместе опустили головы для молитвы, я не смогла справиться с любопытством, чтобы не взглянуть на Пашку. Смешно получилось: оказалось, он тоже решил понаблюдать за мной… Горе сближает. В нашем случае перемирие наступило благодаря чуду. Пашку не посадили… Но братец по достоинству не оценил Божье вмешательство… Впрочем, согласился посетить воскресное богослужение. Во время прославления, а позже – призыва к покаянию я слышала сквозь дружное пение знакомые рыдания. Пашка плакал, как в детстве: когда я неудачно постригла ему волосы, когда выстрелила из игрушечного арбалета прямо в голую спину, когда умерла бабушка… Я боялась повернуть голову, не веря, что такое возможно! Господи! Вот-вот и он будет наречен Божьим сыном! И мы помиримся! Навсегда! Увы…

Потом брат женился. Неудачно. И вновь оказалась виновата я! По сей день не могу уразуметь – в чем? Ведь и жили-то мы раздельно… Ну конечно, как я сразу не догадалась: ведь так удобно найти крайнего! Можно оправдать собственные неблаговидные поступки, слабость, истерики, предательство… Последующие связи и гражданские браки брата неизбежно заканчивались провалом. И хотя я уже оставила отчий дом, и на видимом плане все было достаточно мирно, но некая необъяснимая враждебность нет-нет да и просачивалась ядом сквозь быстрый, будто молния, взгляд, пропитывая каждую невзначай брошенную Пашкой язвительную фразу… Поистине, «озлобившийся брат неприступнее крепкого города, и ссоры подобны запорам замка» (Пр. 18:20). Кажется, я уже исчерпала все способы восстановления вожделенного «худого мира»: пробовала отшутиться, переводила беседу на другую тему, но чаще – отмалчивалась. Хотя внутри порой все бушевало: как после шквала безосновательных обвинений во всех «бедах» снова и снова его прощать, проявлять участие и дружелюбно улыбаться?! Зная все нюансы характера сына, родители выработали свою стратегию общения с ним: заискивали, старались угодить, подстраивались под настроение… Они с облегчением вздохнули в день его росписи со второй женой. Через пару месяцев после свадьбы Пашка вдруг намекнул старикам, что не мешало бы им переехать в его «однушку», а молодоженам, дескать, «расширяться» пора. Покидать насиженное место на старости лет непросто, потому родители все-таки нашли в себе смелость отказать сыну. Что тут началось! Пашка рвал и метал, поскольку не привык к отказам. Однако вскоре успокоился, решив, что бабушка с дедушкой еще пригодятся: жена была на сносях. Меня же ранним субботним утром разбудил телефонный звонок. Из трубки, словно помои, в мой адрес полились обвинения. Я терялась в догадках: чем на этот раз не угодила? Оказалось, настроила родителей против жилищного обмена. Оправдываться было бессмысленно. Тем паче что на тот момент я получила собственную большую квартиру, и Пашку это не радовало… В Библии написано: «Откуда у вас вражды и распри? Не отсюда ли, от вожделений ваших, воюющих в членах ваших? Желаете – и не имеете; убиваете и завидуете – и не можете достигнуть» (Иак. 4:1,2). Себялюбие, жадность, гордость, бесчинство, зависть… Сколько причин, рождающих вражду даже между родными по крови людьми! Больше года брат избегал общения со мной, поэтому знакомство с новорожденной племянницей состоялось гораздо позже. Примирение наступило вновь по моей инициативе. Но прежде я написала брату письмо (иногда прибегаю к этому способу выражения мыслей, если боюсь потерять самообладание). Мои доводы, видимо, показались брату убедительными. Он позвонил и сказал: «Ладно, прощаю…» Я от удивления поперхнулась: «За что?» Но вслух ничего не сказала. Пусть… Мне не обидно. Разве счастливый человек может себя так вести? Пашка же утверждает обратное: он счастлив, занимает высокооплачиваемую должность, обеспечен «по всем фронтам»…
Но без Бога полноценных счастья и радости не бывает! Существование без Него предлагает лишь жалкую замену: удовольствия, деньги, власть. Ничто из этого не насытит израненное сердце. Иногда я благовествую своему брату. Вайбер мне в помощь. Реакция на мои «проповеди» – молчание. Но молитва под лестницей в нотариальной конторе тоже началась с его немого согласия и была увенчана Божьим чудом. По крайней мере, Новый Завет, напечатанный крупным шрифтом, брат в подарок взял…

Н. Пальчевская