Странное явление: среди христиан встречаются представители самых разнообразных профессий, от маляра-штукатура до офицера морского флота, и меж тем нам стоило большого труда отыскать христианина-врача. Но мы отыскали. Не педиатра, как можно было бы предположить, и не терапевта, что тоже вполне предсказуемо. Молодая доктор посвятила себя особой медицинской специальности, требующей порой неженской выдержки, решимости и концентрации. Гость нашей постоянной рубрики – сестра во Христе Элеонора, член церкви «Благодать» и реаниматолог-анестезиолог. По профессии, по призванию и по велению сердца.

– Что привело вас в евангельскую церковь?

– Соседка пригласила. Я пошла. На служении очень понравилось, как раз проводили евангелизационное. Мне было 12, все, все, что услышала, приняла, в тот же день покаялась. Через пару месяцев Господь крестил меня Святым Духом. А завет заключали мы уже вместе с мамой. Вообще принято считать, что подросткам всенепременно необходима компания себе подобных, в противном случае в церкви они не задержатся. Сомнительная теория. Где-то в течение 5 лет я посещала собрания либо с мамой, либо одна. И нисколько не ощущала дискомфорта. Кто зачем приходит, впрочем. Я нуждалась в обществе Бога.

– Как давно Вы работаете в области реаниматологии?

– С 2003 года, 8 лет.

– А оставить эту сферу и освоить какую-нибудь смежную профессию побуждения не испытывали?

– Ни в коем случае. Напротив, в этом году я закончила клиническую ординатуру, 3-хгодичный курс. Убеждена, что я на своем месте. Работа нравится, расти профессионально и заниматься саморазвитием желание есть. Что до смежной специальности – разве что ради дополнительного заработка, но не более. В финансовом отношении для врачей у нас созданы не самые тепличные условия. Мой одногруппник, поработав в Великобритании, делился потом: «Лучше я буду в Англии сиделкой, чем в Беларуси врачом». Да и среди знакомых моих из профессии поуходило много талантливых специалистов. Все из-за несоразмерно образованию низкой зарплаты. Мне же по Божьей милости на жизнь пока хватает. А сама работа приносит чувство глубокого удовлетворения.

– Были ли колебания в части выбора будущего рода деятельности? И почему реаниматология?

– Выбор поначалу стоял между педагогическим и медицинским, как у всех наших девочек после 9-го класса, но потенциала учителя во мне явно не было. Поступила в медучилище, после окончания – сразу в университет. В течение пяти лет все студенты факультета обучаются по одинаковой программе, специализация начинается только с 6-го курса, есть достаточно времени, чтобы определиться в своем выборе. После 4-го курса у меня появилось желание стать лор-врачом, поэтому весь шестой проучилась в хирургической группе. Было нас всего шестеро, 2 девушки и 4 парня. Я все понимала и обращалась за подсказкой к Богу: «Ребята хотят работать хирургами. А я – лором. Но узкими специалистами не распределяют, а палки в колеса кому-то вставлять, занимать чужое место только на год интернатуры, а потом искать себя в чем-то еще – не хочу, Господи. Руководи всем Ты». Так нежданно-негаданно стала анестезиологом-реаниматологом. А в интернатуре окончательно убедилась, что это мое. Бог указал мне, где хочет видеть меня Он. Вряд ли пришла бы к этому самостоятельно.

– Ходят толки, что медики – крайне циничные люди. Законно ли, на ваш взгляд?

– Ни один человек не сможет жить нормальной полноценной жизнью, пропуская весь негатив через себя. Но и не очерстветь бывает сложно, особенно врачу. Если рассматривать конкретно мою специальность, то здесь не под запретом горячее, как говорится, сердце, но только в тандеме с холодной головой. Разумеется, осознаешь, что вот сейчас перед тобой – чей-то сын, отец или возлюбленный, но в критические моменты твое умение отрешиться от эмоций, принять верное решение и сделать все грамотно и быстро сослужит ему значительно большую службу, чем сочувствие или паника. Возможно, именно такой образ мышления именуют цинизмом, но это ошибочно.

– Вы имеете дело с теми, кто нередко на грани между жизнью и смертью. Случалось ли заговаривать с ними на вечные темы, разубеждать кого-то в его атеистических взглядах?

– Помню, умирал один мужчина… Тяжело умирал, то приходил в себя, то опять отключался. Поймав его взгляд, я поразилась, какой в нем был животный ужас. По всей видимости, в минуты беспамятства душа встречалась не с Богом. Он приходил в сознание несколько раз. Я не могла молчать: «Вам нужно покаяться. Я готова сейчас помолиться за вас. Вы хотите этого?» Он произнес «нет» и вновь забылся. Человек предпочел уйти в состоянии этого ужаса. Трагично, но таков его выбор.

– Бывало ли, что успевали привязаться к пациенту, но спасти его в конечном счете не удавалось?

– Бывало. Невыносимо горько, когда ты сделал все, на что был способен, – а он все равно умирает. Вспоминаю пациентов, лежавших по 2 месяца и уже вроде бы шедших на поправку, самостоятельно передвигающихся… И тут вторая волна болезни, резкое ухудшение – и человека больше нет. Но если каждую такую смерть пропускать через сердце, это начнет разрушать тебя изнутри. Толку от такого врача будет мало, да и самого его хватит ненадолго...

В.Чернявская