Впервые на глаза мне она попалась на воскресном служении. Рассказывала с кафедры о миссионерской поездке в Армению. Микрофон сжимала обеими руками, в голосе проскакивали нотки напряжения. Не то чтобы смущалась или нервничала – говорила достаточно твердо. Но трудно было не заметить, как ей неуютно: поди-ка поведай за 6 минут о жизни в чужой стране на протяжении года. Да и сами публичные проникновенные речи, по всей видимости, – не ее стихия. Жизнь свою девушка посвятила другому виду служения. Пожалуй, наименее помпезному из всех существующих.

Не так давно писал уже о девчонке-миссионере, в одном из последних номеров.
И вот какая забавная случайность: новую мою знакомую путешественницу тоже зовут Алена. И я вам больше скажу. Алена-учительница, трудящаяся в индийском штате Мегхалая, и Алена-медсестра, служащая армянским детям и старикам, отправились на миссию из одного поселка – Дружный. Богата белорусская глубинка на отважных молодых сестричек, что и говорить J Сегодняшняя гостья редакции, человек (как мне показалось) волевой и к разглагольствованиям не склонный, подверглась мучительному испытанию дотошным журналистским расспросом. Как я ни пыхтел и ни умничал, прошла она его достойно, с интервью не сбежала, ответы дала честные и исчерпывающие.

– Что ты считаешь главным Божьим чудом в своей жизни?

– Сам приход к Нему. Точнее, характер прихода. И только несколькими годами позже посетило откровение: не коснись Он меня именно тогда, все полетело бы вверх тормашками. Примерно так, как у бывших приятельниц, – беспорядочные половые связи, ранние браки «по залету», сокрушительные разочарования и др. Все они теперь в разводе. На самую некогда близкую подругу мою одно время страшно было смотреть. Пару последних лет она вообще не улыбалась. Просто потому, что взяла и вышла тогда, в приступе максимализма, замуж – смеясь, играючи. Назло маме… Я же и в той жизни была «белой вороной». А потом мне надоело. Решила попробовать, все и сразу. И тут же, словно в ответ на созревшее намерение, вмешался Бог. В возрасте 15 лет я попала в церковь и вскоре оставила прежнюю компанию окончательно. О чем не пожалела ни разу.

– Как так вышло, что выбор пал на труд миссионера?

– Сначала сестра во Христе «в уши ввела», что называется. Она буквально жила этой идеей, без конца трещала о миссионерской школе, я тоже прониклась. А потом подвернулась одна книга, «Это действительно Ты, Бог», кажется... На ту же тему. В общем, в 2002-м жгучее желание возникло и у меня, а в 2006-м поступила в миссионерскую школу. Через 3 месяца нас с группой отправили на практику в Армению. В прошлом году я ездила туда уже сама.

– С чем было сложнее всего свыкаться?

– Первый мой визит запомнился так называемым культурным шоком. Неделю для нас проводили краткий ликбез: языки, традиции, нравы. Затем половина команды поехала в подростковый лагерь. Там меня и настиг этот самый шок (хотя, говорят, обычно он наступает через несколько месяцев). Мы жили среди одних армян. Ничего не могу сказать о последних дурного, они радушные люди, относятся к гостям с уважением, вполне искренни. Но общаться строго на армянском, не переводя для иностранцев ни слова, в этой среде считается нормой. Через неделю не знала, на каком я свете. Хотелось кричать, бежать куда угодно, только бы подальше от этой тарабарщины. Все, о чем мечталось, – послушать русскую речь. Все равно, чью и какого содержания. На помощь пришел наш директор базы, объяснил мне, как с этим бороться. «Ты либо примешь культуру и станешь ее частью, либо будешь мучиться до победного конца». «Принимать» училась больше 2 месяцев. Зато во второй раз ехала уже, как к себе домой…

 Савелий Прощенный