В двадцатилетнем возрасте молодой человек уверовал в Бога и стал трудиться в воскресной школе. Примерно тогда же пришло понимание, что он хочет работать учителем. Престижный факультет окончил с высокими баллами – от распределения освобождался. В педагогическом университете на факультете переподготовки учиться было легко, но выбор дался очень непросто и до сих пор аукается.

– Вы более чем востребованы в работе с детьми в нашей большой церкви. Мои чада благополучно воскресную школу закончили, и я очень благодарна всем братьям и сестрам во Христе, которые трудятся с нашими детками, и, конечно, Вам лично. Вы служите тем даром, который дал Бог. Не имея призвания, быть хорошим учителем в современной школе практически невозможно.

– В этом случае работать легче. Но верующий человек не может работать плохо, где бы он ни работал. Нравится или не нравится работа, но работать он будет хорошо, потому что у него должны быть определенные принципы, в соответствии с которыми он и поступает. Я люблю работать с детьми. Но предполагаю, что могу оказаться перед выбором – поступиться принципами и оставаться учить согласно программам «чему-нибудь и как-нибудь» или менять профессию.

– Какие главные принципы у Вас как учителя?

– Репетиторством со своими учениками, у которых преподаю предмет, не занимаюсь. Мой ученик может подойти ко мне в любой момент до или после контрольной (экзамена) с любым вопросом по программе по той теме, которую он не понял или пропустил. Если такой вопрос у него, конечно, возникнет. Основная работа учителя – учить. Если он не может этого делать хорошо, он должен выбирать себе другую работу. Оформление класса, проведение идеологических бесед, выполнение методических разработок, зарабатывание денег для школы всевозможными способами, что сейчас озвучивается вполне официально, – на мой взгляд, вещи второстепенные. Но учить своему предмету я должен хорошо.

Стараюсь выдерживать принцип дифференцированного обучения: слабых школьников поддержать, а сильных – развить. Если давать только легкие задачи, учащиеся не будут напрягаться и мозг, подобно любой мышце, не будет развиваться.

Честность по отношению к ученикам. Если у тебя что-то спросили, ты должен ответить. Если ответа не знаешь, честно признайся и предложи ответить попозже. Предназначение учителя – учить, и в том числе отвечать на вопросы, касающиеся всего: предмета, жизненных реалий и поступков, выбора профессии. У учителя проще спросить, и доверять ему принципиально проще, поскольку статус доверия к его слову выше, чем к слову другого человека. Стараюсь иметь с учениками дружеские отношения, приближаясь к образу не начальствующего, но старшего товарища, который может посоветовать, объяснить, вникнуть в личные вопросы.

– Замечают ли коллеги ваше отступление от общепринятых норм?

– Замечают, считая меня балагуром и весельчаком. Как учитель не сильно отхожу от канонов: необходимые контрольные и проверочные работы соответствуют учебному плану; уроки провожу, не нарушая моральных норм и требований. Посмеяться и поулыбаться коллеги могут, но осуждать – не осуждают.

– Вас не считают сектантом?

– В моем присутствии это слово не произносится. Раньше озвучивалось: «неправильная церковь», «неправильная вера». Сейчас для них я хороший и нормальный, но «другой». Среди моих коллег есть верующие люди, систематически посещающие церковь, и вряд ли найдется материалист, который скажет: «Бога нет». Но они, будучи людьми образованными, не задумываются над тем, что Он нужен им лично. Учителя работают с людьми: видят много судеб и тех, которые вроде бы с Богом, но поступают совершенно не так, как должно (даже по их представлениям). Иногда мне самому не хочется признаваться, что тот или иной ребенок (или родитель) ходит в мою или иную евангельскую церковь. Вспоминая притчу о сеятеле, можно сказать, что педагоги «растут» в густом-густом лесу. Во время рабочего дня учитель крутится как белка в колесе, причем строго по регламенту. Расписаны не только рабочее время, но частично и личная жизнь: дома приходится готовиться к урокам, проверять тетради и еще как-то успеть подзаработать. Плюс звонят знакомые, которым отказать не можешь. Статистика такова, что педагоги живут, пока работают, и часто умирают спустя год-два после отказа от учительской деятельности. Суета и эмоциональное напряжение заглушают так, что учителю некогда остановиться и подумать о вечном: «Что будет дальше?» До «дальше» нужно просто физически дожить.

– Вам повезло, что пришли к Богу в студенческом возрасте и уверовали до того, как стали учителем.

– Скажем так, я стал учителем только потому, что уверовал. Жена меня поддерживает. Но другие близкие люди нет-нет да и напомнят, что все могло быть по-другому. Верующий товарищ говорит: «Ты – хороший учитель, и, если бы я здесь жил, мои дети учились бы только у тебя. Занимаешься с чужими детьми, а что можешь сделать для своей семьи – не делаешь». А в те моменты, когда родители учеников поскандалят, руководство допечет громадьем околоучебных планов – расстраиваешься и задумываешься… Особенно перед первым сентября, который учителя называют праздником «со слезами на глазах». В этом году сомнения, наверное, отразились на моем лице, и однокурсник, окончивший энергетический факультет, предложил: «Тебе работа не нужна? Немножко не по специальности, но в любом случае будешь получать больше, чем в школе». Такие мысли – при всем желании работать с детьми и прикладываемых стараниях – к сожалению, появляются. Проблема давно обозначена, много слов по этому поводу говорится, но отношение к школьному образованию и учителю изменяется не в лучшую сторону...

Беседовала Светлана Нитиевская