Инна Казимирская:

«Я БЛАГОСЛОВЛЯЮ ВСЕ РУКИ, ПОДНЯТЫЕ К НЕБУ»

 Ася Максимова                             

 Спокойный взгляд, неторопливая речь, отточенные фразы и, что самое притягательное, благоговейный трепет перед Богом – это те отличительные особенности моей собеседницы, в разговоре с которой времени просто не замечаешь. Невольно вспоминается студенческое прошлое с его учебниками по истории вкупе с научным коммунизмом и атеизмом, где христиане представали не иначе, как люд обездоленный, сирый да убогий. Проще говоря, неудачники по жизни, слабаки. Все это – ложь! Судьбы многих из нас, поверивших в спасающую благодать Творца, ломают этот стереотип…

 Инна Ивановна Казимирская обратилась к Богу больше десяти лет назад, перешагнув с лихвой 50-летний рубеж. И это при всех ее регалиях: доктор педагогических наук, профессор, академик, действительный член Академии Образования Республики Беларусь, действительный член Международной Академии Акмеологии. Имеет более 50 научно-методических работ в сфере профессиональной педагогической деятельности. В настоящее время – профессор кафедры педагогики Белгосуниверситета.

 – Инна Ивановна, не секрет, что тот образ верующего, который «лепили» в эпоху большевизма, все еще присутствует в общественном сознании. А что Вы думаете о «сирых да убогих»?

 – История человечества свидетельствует о том, что церковь во все времена была сильна именно высокообразованной составляющей своей паствы. Все выдающиеся умы – это, как правило, люди верующие. Вот, к примеру, некоторые высказывания лауреатов Нобелевской премии. В частности, Альберт Эйнштейн писал: «Я не могу себе представить ученого, который не обладал бы глубокой верой… Я верю в Бога как в Личность и по совести могу сказать, что ни одной минуты моей жизни я не был атеистом». Или вот что пишет физик Джозеф Томсон: «Не бойтесь быть независимым мыслителем. Если вы мыслите достаточно сильно, то неизбежно будете приведены наукой к вере в Бога, который есть основание религии. Вы увидите, что наука не враг, а помощник религии». Великие ученые – это как раз люди, которые четко представляют себе, что им было дано для познания, насколько им открылась картина мироздания. Ученый не создает законы – он их открывает. Значит, законы созданы кем-то, и чем значимее ученый, чем больше взаимосвязи он увидел и открыл, тем честнее он ведет себя по отношению к Создателю. Ученый работает не методом «тыка», он ведет поиск в том месте, которое приближает его к открытию того, что уже создано. Поэтому человек может многое, если он опирается на помощь Бога. Что касается «сирых да убогих», думаю, каждый трактует сущность веры в меру данной ему способности рассуждать. Господь каждого принимает и открывает перед ним неограниченные возможности. Но они открываются, когда ты обратился к Нему, когда воззвал к Его благословению и помощи.

 – Придя к Богу, когда прожита значительная часть жизни, не считаете ли Вы, что путь этот был долгим?

– Я бы сказала, непростительно долгим. Как можно было столько времени упустить! Секретарь комсомольской организации в институте, затем секретарь парторганизации, где работала после окончания вуза, – все это было в моей жизни. Но, думаю, служение людям – оно и тогда уже было. А путь к Богу… Действительно, мне есть о чем простить у Него прощения. Первые мои слова, когда просыпаюсь: «Прости меня, Господи, что не смогла что-то сделать, кому-то помочь…» Я все чаще прихожу к мысли, что по-настоящему помочь окружающим может только образованный христианин. Не всегда нуждающемуся требуется кусок хлеба. Иногда помощь может заключаться, например, в том, чтобы посоветовать, как лучше поступить в той или иной ситуации, куда и к кому обратиться для решения проблемы. Вот совсем недавний случай: молодой человек при поступлении в университет не набрал по одному из предметов нужного количества баллов. Он уже готов был забрать документы из приемной комиссии. Но ему вовремя подсказали, что по тому предмету, где «недобрал» баллы, он еще успевал сдать письменный экзамен в БГУ. Что абитуриент и сделал, и был зачислен в университет. Замечу, что этот юноша – искренний христианин, которому Бог споспешествовал в решении его проблем. Считаю, что образование дается нам Господом. Этот, совершенно необходимый для каждого человека, дар я называю культурой рационального мышления. И когда эта культура соединяется с верой во Всевышнего, то для человека открываются неограниченные возможности.                                              

                                                           ***

Она рано осиротела, воспитание без прямого родительского влияния в абсолютно светской семье, учеба в вузе, где получила гуманитарное образование, а оно в большей степени было советстко-атеистическим, давали о себе знать. Еще будучи студенткой историко-филологического факультета Гродненского университета, изучала Реформацию, ее значение в истории человеческой культуры и уже тогда почувствовала восхищение христианством того времени, которое нашло силы подвергнуть самое себя столь мощной ревизии.

– Что мне понравилось у реформаторов, – рассуждает моя собеседница, – это высочайшая культура рационального мышления, протестантская этика труда, культура работы над собой, за что так ратовали и ратуют христиане вообще и протестанты в частности. Протестантские пасторы постоянно подчеркивают, что Господь Бог создал человека, чтобы тот «устроял мир», в котором он живет, – в этом воля Божья. И об этом я не устаю говорить своим студентам. Вера в потенциальную мощь человека, его назначение в земной жизни и, прежде всего, ответственное отношение к себе. Ты, человек, имеешь дары и способности, которые получил через родителей от Бога. И твоя задача – все, что ты получил, приумножить, развить. Выдающиеся деятели Реформации – это ротоборцы образования, они провозгласили: верующий человек не может быть неграмотным, потому что Библию надо читать, над ней надо размышлять. Именно Реформация стала началом создания и открытия братских школы в Беларуси, Чехии, где детей учили читать Библию, переведенную на родной язык.

 – И все-таки, почему Вы, известный ученый, к тому же будучи супругой государственного чиновника высокого ранга, отдали предпочтение именно протестантской церкви?

– Протестанты рассматривают служение Богу с точки зрения активной созидательной деятельности. Протестантизм привлекателен для меня своей дидактикой – наукой о том, как учить других, как самому возрастать духовно. Кто настоящий верующий, с точки зрения протестантизма? Это человек, который читает Библию, размышляет над ней, кто избрал своими нравственными ценностями библейские заповеди, сам себя по ним сверяет и следует им. У меня особое, трепетное отношение к молитве. Молитва – это вообще культура уединения верующего человека, когда он честен наедине с самим собой и спрашивает с себя, как с другого: а ты сам святым библейским заповедям соответствуешь? И знаете: в такой молитве часто и краснеешь, и замираешь, и чувствуешь себя неловко… Коль ты исповедуешь Евангелие и следуешь ему, коль это для тебя источник размышлений о сути Бога, о Его пути на земле, значит, тебе, человек, преподан урок, как нужно прожить жизнь.

– Своего рода сораспятие…

– Да, сораспятие. Способен ли ты на сораспятие? И в какой мере ты на это способен?

 ВОСПОМИНАНИЕ

Для меня день Победы начинается на площади у Вечного огня в Минске и заканчивается на братской могиле в Осиповичах, где в одной могиле захоронены мои мама, папа и старший брат. Семья у нас была большая, сколько Бог давал детей, столько их и рождалось – шестеро. Когда началась война, мы жили под Марьиной Горкой. Все три брата ушли на фронт. 18-летняя сестра Мария стала разведчицей в партизанском отряде. Она погибла, выполняя очередное боевое задание. Вместе с боевыми товарищами она похоронена в Пуховичском районе. Могила самого младшего брата неизвестна, поэтому мы ездим к памятнику Победы в Минске вместе с внуками. Помогал партизанам и отец – он ремонтировал оружие, пушки. В отряде его прозвали «белорусским Кулибиным». На руках у мамы осталась я (мне тогда шел четвертый год) и моя 9-летняя сестра Галина. Война прошлась по нашей семье страшно. Марьина Горка – небольшое селение, где все друг у друга были на виду. Кто-то из соседей решил выслужиться перед немцами и донес о том, что наша семья связана с партизанским отрядом…

Это было в декабре 43-го. Снег еще не выпал, но было очень холодно и промозгло. Немцы устроили показательную казнь, расстреливая партизан и всех, кто им помогал, на глазах у местных жителей. В числе большой группы приговоренных к расстрелу были мои отец, мать, брат, сестра и я. Стоя перед казнью у глубокого рва, мать слышала, как мы с сестрой кричали от страха. Она так и не узнала, что во время расстрела пожилой немец, наверное, сжалившись над нами, незаметно вытолкнул меня с Галей в толпу, которая расстрелу не подлежала. Так мы остались живы. Господь спас и Галю, и меня. 

                                               ***

– По-Вашему, оказывает ли влияние на молодежь протестантская церковь? И каков ее потенциал?

–  Мне импонируют лица молодых людей в протестантских церквах. Как правило, это лица активных, интеллектуально развитых людей. Посмотрите, кто свидетельствует о чудесах Божьих – студенты, абитуриенты, которые успешно выдержали экзамены и поступили в вузы. Помню потрясающее свидетельство девочки, которая закончила школу с золотой медалью, с блеском поступила в лингвистический университет – и все это с Божьей помощью. В протестантской церкви много интересной молодежи, красивых молодых семей, удивительных детей, вдохновенно поющих в хоре, читающих молитвы, сохраняющих присущую им естественность и открытость. В этом жизнеутверждающая сила церкви, а значит, и ее будущее.

– Что лично для Вас церковь? Место, куда Вы приходите за духовной «подпиткой», или?..

– Я об этом все время думаю – что для меня церковь? Это и время блаженства, и место очищения, и средство духовного возрастания над собой. Я иду в церковь слушать проповеди наших пасторов. Такая мощная энергетика исходит от их проповедей! Такая риторика и самоотдача! Это новая формация протестантских священников, которым дан особый дар в наше особое время поиска новых ориентиров и ценностей. И я прошу, чтобы и мне Господь дал такого рвения в молитве, мудрости и силы, с какой молятся наши пасторы. Я смотрю на Василия Ивановича, как на своего внука, и думаю о том, какие счастливые мама и жена такого молодого служителя-мудреца. Как-то мне показалось, что Мацкевич похудел, и чувствую, как при этой мысли сжимается мое сердце: столько пастор отдает энергии служению, а оставшегося времени, чтобы восполнить силы, не хватает. Но потом Александр Геннадьевич приезжает из отпуска посвежевший, и я ликую. Когда вижу, как у Олега Ивановича от напряжения во время проповеди струятся капельки пота – кажется, подбежала бы и промакнула салфеткой ложбинку у виска. И я тут же начинаю молиться за него. Когда в семье Сергея Сергеевича случилась трагедия, как я за него молилась! И теперь ежедневно молюсь, чтобы Господь защитил его. А Трофимчик – только увижу его -- и начинаю «плавиться», такой он светлый человек. Его слезы во время молитвы облагораживают, и в этот момент я чувствую, как в меня вливается сила, которой прежде не было. А с каким трепетом Владимир Иванович деточек держит на руках! Мне кажется, что от этих прикосновений дети получают особое благословение. И знаете, иногда я не могу сформулировать проблему для молитвы, хотя где-то там, в сердце, она сидит. Но на богослужении я обязательно получаю если не прямой ответ, то наводку, как я должна поступить в той или иной ситуации. Поэтому церковь для меня – это средство как бы пошагового простраивания не просто моей жизни, а моего духовного роста. Ведь наше назначение на земле на все отпущенное время – возрастать духовно.

                                               ***

… Беда пришла в семью Инны Ивановны оттуда, откуда ее меньше всего ждали: единственный сын Сергей оказался в плену алкоголизма. К чувству родительского отчаяния примешивался немой вопрос: как такое могло случиться в семье, где отец и мать, образованные люди, ученые, оба доктора наук, всем своим житием всегда стремились быть примером для сына. Закончив с красным дипломом Академию физического воспитания, сын отдался тренерской работе. Соревнования, заканчивающиеся, как правило, банкетами, сыграли с Сергеем злую шутку – он пристрастился к алкоголю. Куда только и к кому родители его не водили, лишь бы избавить от тяги к спиртному, несколько раз кодировали – увы, ничего не помогло. Сергей видел, как страдают родители, да и сам начал чувствовать, что деградирует, уничтожает себя. Но справиться со своей проблемой так и не смог. Для семьи это была большая драма. Когда поняли, что родительских аргументов не хватает, чтобы убедить сына порвать с этим грехом, на помощь семье пришла церковь.

– Однажды, – рассказывает Инна Ивановна, – знакомая девушка пригласила сына в минскую церковь «Благодать», где на одном из собраний он вышел к покаянию. У алтаря служитель совершил над ним молитву. Но что это была за молитва! Она потрясла сына: в то время как молодой христианин, примерно такого же возраста, как Сергей, горячо молился за него, сын чувствовал, как слезы чужого человека капают ему на руку. Это для сына стало событием, совершившим прорыв в его жизни. Не могу сказать, что грех был побежден в одночасье, случались срывы, но сын все равно возвращался в церковь, где ему помогали бороться с грехом. Служители церкви неоднократно приезжали к Сергею домой, и их молитвы были услышаны. С тех пор прошло семь лет, сейчас Сергей живет с семьей в Канаде, занимается тренерской работой по фехтованию, этому же обучает ребят в своей евангельской церкви…

– Жизнь профессора Казимирской разделена на два периода: до обращения к Богу и после. Произошла ли за это время в Вас некая трансформация? Или уместнее сказать, эволюция?

–Скорее, эволюция. Раньше я могла сильно невзлюбить человека только за то, что он сказал что-то не так. Теперь в подобной ситуации я рассуждаю: если так сказал, значит, на тот момент он так думал. Если до покаяния я могла своего обидчика испепелить взглядом, то сейчас я уже могу помолиться о том, чтобы Господь простил тех, кто меня обидел, оскорбил. Например, до покаяния, как всякий педагог, я могла сказать о студенте: для меня лодырь или бездарь – это мой личный враг. Теперь я говорю совсем иначе: для меня нет безусловных лодырей и безусловных бездарей, есть люди, у которых что-то на сегодняшний день не получается. А ты, Инна Ивановна, не нашла слов и аргументов, чтобы доступно объяснить. Если тебе дано больше, помоги, а если не можешь помочь – не спеши, разберись, коль ты такая верующая. Не могу сказать, что я всегда так и поступаю, но в 90 процентах случаев стараюсь вести себя именно таким образом.

– Ваши коллеги по вузу, ученые, а это в основном выходцы из «славного» атеистического прошлого, как они воспринимают тот факт, что Вы отдали предпочтение нетрадиционной церкви?

– Что я верующий человек, что исповедую христианство, знают все. В какой я церкви – это ученых, по-моему, не волнует. Для них это вторично. Главное – я не могу причинить зло ближнему, солгать или, например, как член Ученого совета по защите докторских диссертаций тайно проголосовать «против». Если голосую «против» – я об этом скажу прямо в глаза. Я страдаю, если пообещала что-то и не сделала. Тот факт, что ты верующий, ко многому обязывает. Если ты знаешь, что есть высший Судья, если ты Им себя «чистишь», значит, это хорошо. Все остальное – разговоры о конфессиях, деноминациях – неважны. Для Бога мы все равны. И я благословляю все руки, поднятые к небу. Человек – существо отдающее. Его суть – отдавать. Мера личной способности развивать в себе что-то, а потом отдавать – главное мерило твоей человечности.

Мерило человеческой ответственности… Что стоит за этими словами, Казимирская знает не понаслышке.

Клара Гавриловец, доктор педагогических наук, профессор кафедры педагогики БГПУ им. М.Танка, так отзывается о своей коллеге и сестре во Христе: «Инна Ивановна – это педагог от Бога. Ее отличают уважительное отношение к личности вообще и к каждому студенту в частности. Это проявляется в необыкновенном трудолюбии, речевой культуре, тщательной подготовке к лекциям. Как-то на одном из опросов профессор Казимирская получила больше всего восторженных оценок студентов. Это вызвало немало удивления в преподавательской среде, поскольку гуманитарная наука в университете считается делом второстепенным. Педагогика – это наука о том, как воспитать хорошего, добропорядочного человека, и здесь элементы христианской этики, вне всякого сомнения, играют решающую роль.

Будучи глубоко верующим человеком, Инна Ивановна необыкновенно щедра, нежна, деликатна с людьми. Отдаст последнее, чтобы человека в тяжелую минуту поддержать – такая вот широкая, непрактичная натура в хорошем смысле слова. Всегда окружена студентами, докторантами, сотрудниками, и как бы ни было ей тяжело, она не погружена в свое горе, не сосредоточена на себе, на своей боли, а, напротив, помогает другим. А сколь трепетно она ухаживала за умирающим мужем, сумев наполнить его последние дни неким особенным светом!»

Последние пять месяцев своей жизни муж Инны Ивановны, доктор сельскохозяйственных наук, советник губернатора Минской области по вопросам сельского хозяйства, находился в отделении реанимации минской областной больницы в Боровлянах. Где умирал медленно и мучительно, так и не дожив месяц до своего 70-летия. Инна Ивановна боролась за каждый день его жизни. Вместе с ним. И в одиночку.

Они прожили в любви и согласии 47 лет. Крещенный в православие в сознательном возрасте, Владимир Борисович много читал Библию, иногда ходил в православную церковь. В жене-протестантке никогда не видел иноверца и уважал ее выбор, подтверждая тем самым истину о том, что «смешанные» семьи, где муж и жена не принадлежат одной конфессии, могут мирно сосуществовать – если есть взаимопонимание и любовь.

Они познакомились, будучи оба студентами-второкурсниками: он учился в сельхозинституте, она – в университете. Первая мысль, когда увидела Владимира, – это тот человек, с кем готова пойти по жизни. Со временем оказалось, что муж – человек с одной почкой от рождения. О чем он даже не подозревал, да и врачи с таким явлением не сталкивались. Поэтому правильный диагноз ему поставили поздно. Последняя, четвертая по счету операция по удалению единственной почки была насколько сложной, настолько и необходимой для мужа. Он мог ее не выдержать, но в то же время это продлевало ему жизнь еще на три-четыре месяца. И он подбадривал жену: «Представляешь, мы с тобой три месяца побудем вместе!» А она успокаивала его: «Володя, ну что нам с тобой нужно в жизни – ведь все у нас есть: сын наш жив-здоров, востребован, внучка устроена, правнучку успели «потешкать. Есть хлеб и к хлебу. Нужны только силы, чтобы достойно этот мир оставить. Чтобы не стать никому обузой – об этом моя мольба. Ты тяжело болен, но посмотри, сколько людей тебе помогает!»

– Действительно, – вспоминает Инна Ивановна, – мужу был обеспечен безупречный уход в отдельной палате больницы. – Одна я разве смогла бы в течение четырех месяцев продержать его в платном отделении? А сколько нужно было сил, чтобы, продежурив ночь у постели больного, успеть на работу, приготовить все необходимое тяжелобольному… Конечно же, все это – помощь Господа, Его ответ на мои молитвы. Времени у нас с Володей оставалось немного, и мы им дорожили. Мы могли быть рядом друг с другом и просто молчать, поскольку говорить мужу было уже тяжело. Молитва помогала и днем, и ночью. Во время одной из них я поняла: мы прощаемся с Володей, больше свидания не будет. И вдруг мне было подсказано: молись об избавлении его от вечных мук. Когда я начала так молиться, муж впал в забытье. После этого он боли уже не чувствовал, наверное…

– Рассказывали, как стойко Вы держитесь после смерти супруга. Но ведь от этого боль утраты не становится меньше, хотя бы потому, что к ней, как известно, примешивается чувство одиночества?

– Чувство одиночества… У меня есть сын, внучка и правнучка, много племянниц, есть великолепные друзья, мои аспиранты… И я понимаю: это испытание было дано мне для того, чтобы осмыслить, с кем шла по жизни на протяжении 47 лет. Чтобы я осознала и возблагодарила Господа за то, что у меня был такой интересный, талантливый и благородный муж. Поэтому мое одиночество настолько глубинное, что в нем никому нет места. Да и не надо. А стойкость, с которой якобы переношу утрату, – это люди обо мне думают лучше, чем я есть. Библия учит, что горевать нужно наедине, а радоваться – с друзьями. Надо уметь держать удары судьбы. 

                                               ***

Мы говорили с Инной Ивановной долго. И все это время не покидала мысль о том, что каждый вздох нашей жизни предопределен свыше и отягощен судьбой. Просто судьбой…