Галина ШПЕРЛИНГ

Окончание

     Доктор ушел, и Павел вышел из своей комнаты.

     – Ты что, не спишь? – вытирая слезы, спросила мать.

     – Он умрет?

     Мать посмотрела сыну в глаза, и ей показалось, что она вновь видит своего мальчика добрым и ласковым, каким он был лет пять или семь назад.

     – А как бы ты хотел? – спросила Наталья. – Он ведь лишний у нас…

     – Мама! – Павел обхватил ее руками и уткнулся лицом в халат.

     – Ничего, – погладила она по голове мальчика, – сейчас ему сделали укол, будем надеяться, что станет лучше.

     Павел ничего не ответил. Они прошли в комнату и сели на диван. Мама накинула сыну на спину свою теплую шаль, а он прижался к ней, как делал это раньше, когда был совсем маленьким.

     – Когда погиб папа, – начала Наталья, – тебе было только три месяца. Пантелеич в то время был зрячим и достаточно сильным. Мои родители жили очень далеко и не могли мне помочь. Только он один был мне опорой. И топливо привезет на зиму, и крышу починит, и забор поправит. Денег никогда не брал, говорил: «Родственники должны друг другу помогать». И не только мне, многим помогал. Потому теперь и несут для него кто мед, кто свежее молоко, кто варенье… Любят его люди и Бога, Которого он почитает, уважают. За советом к Пантелеичу идут, просят помолиться о себе или о детях. Добрый он…

     За окном уже начало рассветать, когда Павел вернулся в свою постель. Некоторое время мальчик ворочался с боку на бок, пытаясь уснуть. Тревожные мысли не давали покоя: «А если Бог, Которому Пантелеич молится, рассердится на меня и за мои поступки будет меня наказывать? Если Он есть на самом деле, то обязательно накажет!» Необъяснимый страх напал на Павла, и он содрогнулся.

     – Господи, прости меня, – прошептал мальчик. – Я больше не буду так делать, честное слово, не буду, обещаю. И Пантелеичу помоги, он так верит в Тебя… Я читал в Евангелии, как Ты исцелял хромых, слепых и еще каких-то заразных больных. Разве Тебе трудно исцелить Пантелеича?

     Незаметно шепот перешел в тихий голос, всхлипывающий время от времени. То, что он услышал этой ночью о Пантелеиче, устыдило его. Павлу хотелось все исправить, изменить, повернуть время вспять.

     – Добрый дед, добрый дед, – умолкая от молитвы, снова шептал он, – зачем ты такое соленое ел? Зачем?!

     И снова, когда на память приходили чудеса Иисуса, о которых мальчик читал Пантелеичу, он начинал молиться Богу. Спустя минут двадцать или тридцать уставший, но умиротворенный Павел уже безмятежно спал.

     Пробиваясь сквозь зашторенные окна, солнечный свет заливал всю комнату. Павел открыл глаза и некоторое время лежал, пытаясь что-то вспомнить. «Пантелеич! Скорая помощь!.. Будем надеяться!» В доме стояла пугающая тишина. Павел вскочил и, шлепая босыми ногами по полу, подбежал к комнате Пантелеича. Дверь была приоткрыта. Мальчик остановился, прислонившись к косяку. Пантелеич, казалось, спал. Лицо его было бледным и уставшим. Павел постоял немного и хотел тихонько удалиться, чтобы не разбудить старика, но тот окликнул его.

     – Что же ты не проходишь? – произнес он слабым голосом.

     – Я… – запнулся Павел, – я думал, ты спишь. Пантелеич, тебе очень плохо или уже лучше?

     – После твоей молитвы, сынок, мне стало лучше. Спасибо, что ходатайствовал обо мне перед Богом.

     Павла от услышанных слов бросило в жар. Он тихонько прошел в комнату и присел у кровати больного.

     – Не за что меня благодарить, я очень плохой… Ты даже не знаешь, какой я плохой, я… я…

     – Подсыпал соли в тарелку слепому старику, – тихо улыбнулся Пантелеич.

     – Откуда ты знаешь? – изумился мальчик. – Тебе твой Бог сказал?

     – Я слепец, но чувствую движение воздуха и могу понять некоторые вещи, не видя их. Когда ты быстрым движением подсыпал щепотку соли, я чувствовал это.

     Павел виновато опустил голову:

     – Прости меня, Пантелеич, я больше не буду так… никогда.

     Старик с трудом поднял руку и погладил мальчика.

     – Я простил тебя, давно простил, – рука устало опустилась на одеяло. – Мы с тобой будем большими друзьями, даже братьями, я чувствую это. Однако поторопись, твоя мама вернулась. Я слышал, как хлопнула калитка. Она не одна идет, а ты в пижаме сидишь, беги одеваться…

     Павел вскочил, с восхищением глядя на старика:

     – Пантелеич, можно я приду тебе сегодня почитать, когда ты отдохнешь?

     – У меня закончились пятаки, – изобразив горестную гримасу, ответил старик.

     – Нет, Пантелеич, я теперь без пятаков… – мальчик не стал договаривать, потому что услышал на веранде шаги. Он поспешил в свою комнату...