Продолжение 17 Когда наша первая книга была готова, мы могли начать работу по созданию школ в каждом селе острова. Мы с женой с самого начала заботливо учили всех, кто жил в нашем доме, и теперь у нас были помощники. Каждое село строило хижину для школы, которую в воскресенье, когда я приходил к ним, использовали для богослужения. Неко-торые школы получили хороших учителей из Анетиума. Для остальных я выбрал тех, кто лучше читает. Они получали за это маленькое пособие. Занятия в этих деревенских школах проводились на рассвете, потому что, как только сильная роса испаряется, люди начинают работать на полях, так как их жизнь зависит от урожая. После обеда я посвящал свое время учителям. Вначале успехи были очень малы, но вскоре они научились концентрироваться на этой необычной работе. С тех пор как мы приехали на Аниву, прошло три года. Вся жизнь вокруг нас измени-лась под влиянием Евангелия. Моя жена ежедневно занималась с пятьюдесятью жен-щинами и девушками, чтобы научить их шить, плести корзины, читать и петь. Почти все научились шить одежду для своей семьи. Меня до глубины души трогали молитвы новых христиан. Во время сильной нужды, которая случилась из-за долгой засухи, я слышал сердечную молитву благодарности одного отца перед едой: «Благодарим за данную Богом пищу и благодать, которую Он подарил нам во Христе». Я вошел в хижину и в разговоре с ними узнал, что они собрали и сварили смоковные листья. Даже для островитян это было очень скудной пищей. Это время острой нужды коснулось и нас, так как наши европейские запасы полно-стью подошли к концу. Мы питались кокосовыми орехами, которых также не хватало. Мы ежедневно молились, чтобы наконец пришел миссионерский пароход. Каждый день мальчики-сироты бегали на коралловые скалы у берега. Всегда была одна и та же печальная весть: – Таваки имра! (Никакого парохода!) Но однажды прозвучало: – Тавака! (Пароход!) Но это не наш пароход, – говорили мальчики. – У этого три мачты, а у «Утренней зари» всего две. Через некоторое время я посмотрел в бинокль и увидел, что лодки загружают това-ром. Из-за рифового пояса пароходы не могут близко подойти к острову. Я пошел с мальчиками на берег, и, когда первая лодка выгрузила тюки, они прыгали от радости. – Мисси, эта бочка так громыхает, как будто в ней корабельные сухари. Можно нам отнести ее домой? Я разрешил, и они без труда доставили ее на холм. А когда я пришел домой, то нашел детей обоих сиротских домов собранными вокруг бочки. Они встретили меня во-просом: – Мисси, вы не забыли, что пообещали нам? – Что же я вам пообещал? Они разочарованно посмотрели друг на друга и сказали: – О, мисси забыл! Вы хотели дать каждому из нас по сухарю! – А я хотел посмотреть, не забыли ли вы, – смеясь, ответил я. – Мы не можем забыть! – воскликнули они. – Вы уже скоро откроете бочку? Я сбил молотком несколько колец, поднял крышку и дал каждому по сухарю. Я знал, что они голодные. Но к моему удивлению, они не ели сухари – каждый держал свой подарок в руке. – Почему вы не едите? Вы хотите сохранить сухарик? Тогда один из старших детей ответил: – Мы же хотим вначале поблагодарить Бога, что теперь голод кончился. Они сказали это по-детски, очень просто, совершенно естественно, будто по-другому не может и быть. Мы все поблагодарили Господа за прибытие парохода и за дары. Дети были правы. Это был не миссионерский пароход. Наш пароход «Утренняя за-ря» 6 января 1873 года был выброшен на рифы и потерпел кораблекрушение. Но его купила французская кампания, которой пришлось буквально вырезать его из коралловых скал. Пароход был отремонтирован и должен был возить их грузы, в том числе людей, которых они привлекали под предлогом дать работу, увозили и продавали как рабов в других странах. Эта новость была для нас ужасной. Островитяне знают этот пароход как миссионерский и будут полностью доверять людям на корабле! Но что мы могли сделать? Ничего, только молиться Господу, чтобы Он сохранил местных жителей от хитрости белых людей. И Господь ответил на наши молитвы. Когда французские торговцы людьми праздновали удачу, налетел шторм, и пароход швырнуло на скалы. На этот раз его нельзя было спасти, от него остались одни обломки! Потеря нашего парохода была для миссии чувствительным ударом. К тому же я тя-жело заболел ревматизмом, моя жена тоже заболела, один из наших детей умер – и все это случилось во время ужасных штормов с января по апрель 1873 года. Я впал в глубо-кий долгий сон, но вскоре проснулся с ясным сознанием. Осложнений не было, но я был очень слаб, ноги не держали меня, и я передвигался на костылях. Необходимо было отдохнуть, а также нужна была врачебная помощь. Мне предложили провести это время в Австралии, и я использовал его, чтобы обно-вить интерес местных христиан к миссионерской работе на Новых Гебридах. При воз-вращении на Аниву на служение миссии поступил новый пароход. Через год пароход имел твердую финансовую опору, а я был снова здоров.