Джон Патон МИССИОНЕР СРЕДИ КАННИБАЛОВ ЮЖНОГО МОРЯ Продолжение 11, начало в №2/2015 Господь чудным образом послал нам пароход, и мы смогли спастись от нападения разъяренных таннезийцев. В Анетиуме все миссионеры собрались вместе, чтобы решить, что делать дальше. Кроме своей Библии и таннезийских переводов я ничего не смог спасти. Вначале я рас-считывал остаться в Анетиуме и работать над переводом Слова Божьего на таннезийский язык, чтобы когда-нибудь возвратиться туда. Но потом миссионеры согласились, что я должен ехать в Австралию, чтобы проехать там по церквам и вызвать интерес верующих к миссионерской работе на этих островах. Эти решения дали неожиданные результаты. Посещение Австралии и сообщения там о событиях на Танне вызвали большой интерес к работе на Новых Гебридах. Были приобретены два парохода, и нашлись желающие обслуживать их. Господь дал мне спутницу жизни Маргарет, которую Он наделил особыми дарами и качествами и чудесным образом подготовил разделить мою судьбу и работу на Новых Гебридах. Она верно разделяла со мной работу, заботы и радости. Все дети, которых впоследствии нам подарил Бог, предназначены для Него. После того как мы отпраздновали бракосочетание, мы поспешили в дом моих родителей. Мой отец благословил нас и предал Господу. В последний раз я слышал этот голос, слова ходатайства и благословения, произнесенные им здесь, на земле. Я поднялся с колен и, глядя в глаза отца, сказал ему: – До свидания! Я знал, что на земле мы больше не увидимся. Отец и мать еще раз с радостным сердцем посвятили нас на служение Господу, и мы попрощались с молитвой, чтобы их драгоценное благословение сопровождало нас на всех путях. На совместном совете миссионеры в Анетиуме согласились создать новые станции. Мне пришлось согласиться поехать сейчас на остров Анива по соседству с островом Тан-на. С новыми миссионерами можно было возобновить работу старых станций и создать новые. В ноябре 1866 года Анива стала моей родиной и осталась доныне. Бог и позднее не возвратил меня на Танну. Анива была определена для меня как рабочее поле и поле жатвы. Аниванцы воровали меньше, чем таннезийцы, но обладали особенной привычкой просто требовать то, что им хотелось. Такое требование часто сопровождалось подня-тым томагавком. То, в чем мы сами нуждались и поэтому не могли отдать, не должно было попадаться им на глаза, чтобы не дать повод для воровства. Нам необходимо было построить здесь хороший дом, чтобы впоследствии тем, кто будет трудиться после нас, тоже было где жить. Однажды я работал в доме, и мне понадобились гвозди. Некоторые аниванцы знали немного по-таннезийски. Я взял обструганный кусочек дерева, написал на нем карандашом о своей нужде и попросил нашего старого вождя отнести дощечку моей жене. – А что вы хотите, мисси? – спросил он. Когда я ответил, что дерево скажет, он сердито воскликнул: – Кто слышал когда-нибудь, чтобы кусок дерева разговаривал? Но он пошел и с удивлением принес гвозди. Я спросил, что сделала моя жена. Он ответил, что она посмотрела на дощечку, ушла и принесла гвозди. Я прочитал ему написанные слова и перевел на таннезийский, чтобы он понял, и сказал, что мы также можем прочитать повеления Божьи в Его книге. Если он научится читать, то он так же сможет понять волю Бога, как моя жена поняла мою просьбу. С того момента у вождя появилось желание читать Слово Божье на своем языке. Он с большим усердием помогал мне учить выражения на его родном языке и объяснял их значение. Когда позднее я начал работать над переводом отдельных частей Священного Писания, он был очень рад этому и оказывал мне неоценимую помощь. Чудо говорящей бумаги было для него таким же удивительным, как и чудо говорящего куска дерева. Как только я научился разговаривать с людьми, я начал посещать их. Обычно сопро-вождаемый женой и учителями, я рассказывал им об Иисусе и старался привлечь их на наши богослужения, которые мы проводили в тени красивого старого дерева. Нази и некоторые другие слушали на расстоянии, но постоянно приходили с заряженными ружьями. И хотя нам часто грозила опасность, все же мы знали, что находимся под мощной защитой Господа. Часто я падал на грудь островитянина, когда он грозно поднимал ду-бинку или свое ружье. С молитвой в сердце я так долго и крепко «обнимал» его, что он не мог ни ударить, ни выстрелить, пока его гнев не утихал. Иногда я хватал рукой ствол винтовки, быстро поднимал нацеленное на нас дуло, и пуля не попадала в цель! Но по-рой и это было невозможно. Тогда оставалось только одно: серьезно и тихо молиться о защите и быть готовым предстать перед Господом! И Он всегда был верен обещанию: «Я не оставлю и не покину тебя».