Узел третий.

Церковь «за колючкой»

В одной из своих проповедей христианский проповедник Ти Ди Джейкс сказал: «Величина нашей веры измеряется глубиной трудностей, через которые мы проходим». Это выражение как нельзя лучше отражало то положение, в котором находился Александр, когда его везли этапом на зону.

– Пока ехал в автозаке, желал одного: «Хоть бы там верующие были…» Кто-то, выходя из машины, спрашивал: «Покурить найдется?» или «Чаю дадите?» Я же задал весьма нетрадиционный вопрос: «Церковь есть? – и, получив на него утвердительный ответ, окрыленный поспешил устраиваться в барак! Большего мне и не надо было… Но радоваться пришлось недолго. На следующий день узнал, что в культовой комнате поклоняются Богу только по православному обычаю. Я был словно в тумане: ясного понимания происходящего не имел… Неужели Бог лишил меня последней надежды?

В колонии оказалось много цыган: почти два десятка. Александр засвидетельствовал им о своей вере в Бога, и его тут же причислили к «сектантам» – считай, сатанистам. В понимании соплеменников эти две группы были едины. Цыгане выдвинули Александру ультиматум: мол, ты должен зайти в «православную комнату», нимало не сомневаясь при этом, что «сатаниста» будет подкидывать вверх и крутить вокруг собственной оси. Александр не растерялся, предвидя развитие событий: «Хорошо, но с одним условием: если пробуду до конца служения, то обещайте, что вы постоянно будете туда со мной ходить». «Православные» согласились. Наступило воскресенье…

– Я зашел в импровизированный православный храм, под пристальными взглядами соплеменников помолился. Меня не подкидывало и не крутило, что, видимо, их озадачило. Вижу: «православные» заметно приуныли: «Саша, мы ж свои – цыгане, должны друг друга понимать, прощать…» А у заключенных, как, впрочем, и у христиан, есть характерная особенность: каждый отвечает за всякое сказанное слово. И это неписаное правило сыграло мне на руку. Я не отступал: «Будете теперь со мной постоянно в храм ходить». В воскресенье строго напоминал цыганам: «Эй, ребята! На служение!» И все 19 человек, как по команде, следовали за мной в культовую комнату. Конвоиры пугались: мол, куда толпой? (Возникло подозрение, что цыгане бунт хотят учинить). А они грустно: «Мы в церковь»… По прошествии некоторого времени я все-таки простил соплеменникам «должок»…

Вскоре Александр обратился к православным братьям с просьбой ввести в практику служения разбор Библии. Положительного отклика, увы, не дождался. Но неожиданно на его сторону стал «батюшка», приехавший в колонию в канун большого христианского праздника. Он сказал: «Я протестантов, конечно, не понимаю, но ревности у них не отнять. И этот парень вам хорошее дело предложил». В результате Александру разрешили участвовать в разборе Слова Божьего, но без права голоса. Однако Дух Святой так переполнял «баптиста» в моменты чтения Священного Писания, что тот не мог сдерживаться и вставлял-таки свои «пять копеек». В вопросах, где имелись разночтения, обе стороны соблюдали деликатность…

– А «с воли» приходили письма. В том числе от Ольги. В первом же своем послании она сообщила, что приняла решение ждать меня до освобождения. Честно говоря, я расстроился! Был категорически не согласен с этим решением, поскольку жалел ее молодые годы… Моя статья хоть и подлежала амнистии, но без паспорта, прописки и гражданства получить сокращение срока было нереально. Интересно, что посадить в тюрьму бомжа можно, а рассчитывать на досрочное освобождение при такой раскладке – нет… Оно и понятно: ведь человек без постоянного места жительства не поддается контролю местной милиции. Кроме того, на мне «висело» возмещение морального ущерба пострадавшему в сумме 2 млн рублей (в ценах 2008 г.). У меня таких денег не было, родные также помочь не могли, а срок действия амнистии приближался к окончанию… Я написал заявление на оформление паспорта. И получил неутешительный ответ: мол, просимое осуществить невозможно по причине отсутствия гражданства. Перспектива была однозначной: отсидеть положенные семь лет от звонка до звонка, а после, по прошествии пяти лет, с погашением судимости я имел право подать прошение на получение гражданства. Признаюсь, тогда хоть и не разлюбил Бога, но почувствовал, что вера дает крен… Строки из письма от Ольги вселили надежду: «Это сказали люди, но последнее слово принадлежит Господу…»

Узел четвертый.

Помощь Ольги

В беседу включается жена Александра:

– Задолго до того как Сашу посадили, я получила откровение от Господа относительно своего замужества и личности будущего супруга. Уже тогда Он определил меня на роль помощницы и предоставил возможность реализовать ее на деле. Господь положил на сердце написать в отдел по правам человека республиканской газеты «Советская Белоруссия». Ответ на изложенную просьбу разобраться с проб­лемой получения гражданства пришел достаточно быстро. Разумеется, мое прошение не было голословным, к нему приложила копии необходимых справок, подтверждающих тот факт, что с самого рождения до 2004 года Александр проживал на территории Беларуси. Вопрос решился положительно – Саше дали белорусское гражданство.

В то время я оканчивала педагогический институт: отрабатывала практику в школе. Отпроситься с работы, чтобы обивать пороги учреждений, не представлялось возможным. Но Бог открывал двери чиновничьих кабинетов, располагал сердца начальников… Все вопросы удавалось решать по телефону и благодаря электронной почте!

Разумеется, переписка с Александром не прекращалась, поэтому я была в курсе всех его переживаний. Относительно материального взыскания за моральный ущерб – тоже. Зарплата молодой учительницы не позволила бы мне осуществить задуманное, но меня вновь поддержал Господь, дав ясное понимание успеха. Я имела небольшие сбережения и внесла их, как почин, на дело «выкупа». Юрий Юзепчук поддержал меня в этом начинании и сделал несколько сборов в различных церквях на объявленную нужду. Необходимая сумма собралась очень быстро.

Не могу сказать, что мне было легко. Моральной поддержки со стороны практически не имела. Многие отговаривали меня не только от замужества, но и от решения ждать Александра… Но иначе поступить я не могла, поскольку это было равносильно тому, чтобы нарушить волю Божью. Господь помог не пойти на поводу человеческого мнения. Ведь молодежь нередко живет по принципу «здесь и сейчас». А если надо ждать, то вера слабеет…

Рассказ супруги дополнил Александр:

– Что говорить: родная мама не понимала Ольгу… Она даже обрадовалась, узнав, что меня посадили в тюрьму. Думала, что теперь дочка одумается, а пройдет время – и вовсе забудет о непутевом цыгане. Но ничего не менялось. И когда родительница пробовала заговорить с Олей на предмет рассмотрения другой кандидатуры на руку и сердце последней, то получала твердый отпор: «Мама, я жду!» Такая бескомпромиссность заставила маму проникнуться к дочери невольным уважением. Хотя она не переставала переживать за родное дитя и часто плакала. А однажды до смешного дошло. Именно в тот момент, когда в очередной раз мама «пророчила» Ольге несчастную судьбу, раздался звонок в дверь. На пороге стояла цыганка с детьми и просила милостыню. Мама залилась слезами пуще прежнего: «И тебя ждет такая же участь, доченька…» Она видела в попрошайке… Олю, явно недооценивая ее способности. А настойчивости моей жене было явно не занимать. Когда моя родная мама пыталась собрать необходимые справки, требуемые законными органами для присвоения гражданства, то везде получала от ворот поворот. А Ольге было доступно то, что для других являлось чем-то из мира фантастики. Например, ей продиктовали номер телефона бухгалтерии колонии, с которой она могла договориться о перечислении необходимой суммы для возмещения морального ущерба. А ведь такого рода информация считается строго конфиденциальной и получить ее запросто, обратившись в справочно-информационную службу, нельзя! Кроме того, на короткие, двухчасовые свидания с осужденными пускали только родственников, а Оле сделали исключение, и мы имели возможность общаться вживую…

В некотором роде у нас с Ольгой были схожие ситуации. На зоне я чувствовал себя довольно одиноко: вокруг матерщина, сигаретный дым, искушения и ни одного евангельского христианина, с которым я мог бы в согласии склонить колени. Я уже говорил, что имел ощущение, будто Бог сокрыл от меня Свое лицо и не отвечает… Вроде бы Слово Божье читаю и все понимаю, а откровения не получаю… Интересно, что, как только я поставил подпись в паспорте, услышал в сердце голос Божий: «Все хорошо, сынок. Ты правильно идешь…»

С полным текстом свидетельства вы сможете ознакомиться в бумажной версии нашего журнала.

Н. Сушкевич