Не найдется человека на земле, который не искал бы справедливости… Однако следует признать, что жажда справедливости часто превращается в месть, из-за чего зла в мире становится еще больше. Истинное же правосудие может быть найдено только у Бога.
И прежде чем Анатолий Ляшко, пастор столинской церкви ХВЕ «Благодать», предал преследовавшие его беззаконие, обиды и желание добиться правды в руки Судьи всей земли, его жизнь напоминала бесполезную борьбу… с ветряными мельницами. Будучи в свое время директором Столинского рынка, Анатолий не особо задумывался над тем, что жизнь, случается, несправедлива, но Бог всегда верен…

– Я воспитывался в семье баптистов. Нас у родителей было 9 детей. Воспоминания о детстве даются мне тяжело, поскольку не могу его сравнить иначе, как с борьбой за

…ВЫЖИВАНИЕ

После окончания Великой Отечественной прошла пятилетка, когда в семье Ляшко на свет появился 8-й ребенок, названный Анатолием. Время было сложным: в принудительном порядке людей заставляли приобретать облигации займа, кроме того, надо было сдавать государству определенное количество молочных продуктов. За невыполнение навязанных обязательств конфисковывали имущество. Так у семьи Ляшко забрали швейную машинку. А однажды уполномоченные в 4 часа утра вывели из сарая телку, оставив детей
без молока…

– Дети в нашей семье были привычные к состоянию, когда сосало под ложечкой и ныл живот. Чувства сытости мы не ведали. Колхоз отбирал у нас, а мы, чтобы выжить, были вынуждены воровать
с колхозных полей колоски, головки льна, стручки гороха, картофель. Односельчане были дружными, общительными, и никто никого не сдавал. Нынче можно услышать жалобы, что жизнь тяжелая… И это в то время, когда белорусы не имеют недостатка и однообразия в пропитании, а также в развлечениях и отдыхе… Дети получают качественное образование и вряд ли буханку хлеба воспринимают в качестве лакомства. В нашем доме накрытый рушником ржаной, испеченный мамой хлеб лежал на краю стола, и никто не смел прикоснуться к нему, пока не придет время обеда и каждому не отрежут по ломтику. Тогда вся семья дружно принималась за еду, следуя установленному отцом порядку: один раз хлеба откусить – шесть ложек борща зачерпнуть… Хорошие яблоки с деревьев отец рвать запрещал, разрешалось есть только «паданки». Целые плоды шли на продажу: это был единственный источник дохода. Полученные деньги копились на покупку обувки. Бывало, что одни резиновые сапоги носили трое школьников по очереди… По большей части ходили в лаптях, а в теплое время года –
босиком…

К «штундам» отношение было, как правило, вызывающе несправедливым. Отец Анатолия не пошел на войну, и эта бескомпромиссность «аукалась» семье Ляшко еще долго. Без объяснения причин отказывали в просьбе выделить коня, поэтому заготовленное сено дети по ночам носили на плечах наравне со взрослыми, а дрова зимой тягали на санках. Несколько раз колхоз опустошал сарай подчистую, и «штундам» приходилось все начинать сначала: косить, сгребать и носить на плечах…

– Мне было 8-9 лет, когда я впервые попробовал хлеб из белой – пшеничной – муки. Мы буквально любовались испеченным мамой золотистым блином и не могли удержать восхищенных восклицаний: «Как солнце!» И только в 1962 году наша семья забыла, что такое нужда и голод…

За три года до нежданного «благополучия» отец притащил домой неисправный сепаратор. Возможно, агрегат так и провалялся бы на чердаке без толку, если бы не любознательность Анатолия. Однажды, когда отец уехал на заработки, 12-летний паренек выпросил у матери разрешения «поковыряться» в сепараторе, чтобы выявить неполадку. Оказалось, недоставало только одной запчасти. Подросток вмиг смекнул, чем ее заменить: по форме и размеру это была… точь-в-точь жестяная крышка от банки. И сепаратор заработал! С его помощью из молока получалась сметана. На разлетевшееся по всей округе гудение, которое издавала чудо-машина, словно пчелы на цветок, спешили люди. Вскоре во дворе у Ляшко уже топталось множество односельчан: каждый принес с собой молоко. Столпотворение продолжалось несколько дней. Кто-то спросил у матери, как рассчитываться с ней за амортизацию… Толя и тут не растерялся: «По субботам ваша сметана пусть будет нашей!» Больше семья Ляшко не голодала…

Кстати, Анатолий, будучи школьником, смог заработать себе на костюм, иметь который не позволял себе даже в мечтах. Способности к рисованию не остались незамеченными, и оформление школьных плакатов часто поручалось ему. Огромные белые буквы лозунгов подросток терпеливо выводил разведенным в сметане зубным порошком. Неожиданно его талант оказался востребованным в период выборов. С легкой руки агронома Анатолию выплатили за работу немалые по тем временам деньги, о чем узнал его классный руководитель – любитель крепких напитков. Он потребовал, чтобы паренек «поставил выпить», но Толя смог избежать назначенной встречи возле сельмага. И это повторялось несколько раз, за что ученик впал в немилость. По окончании школы учитель выставил в его аттестат «неправильные» отметки. Разбирательство по этому делу вел педсовет школы, и в конце концов справедливость восторжествовала: оценки исправили. В письменной характеристике Анатолия Ляшко значилось немало несуществующих отрицательных качеств. В том числе что он «физически неразвит»…

– Вот такого «физически неразвитого» взяли служить в морфлот. До службы, наставленный родителями в христианском учении, я склонялся на молитву и получал утешение от Господа за все оскорб­ления и унижения от учителей. За то, что не носил пионерский галстук, заработал однажды наотмашь по лицу, а в начальных классах моей «повинностью» стало шитье октябрятских звездочек на все начальные классы. Видимо, дискриминация по религиозному признаку повлияла на мое дальнейшее мировоззрение, поскольку из армии я вернулся мирским человеком. Слава Богу, что, несмотря на мое удаление от Него, Он меня не оставил.

Испытал я и горький опыт разочарования в любимом человеке. Сейчас понимаю: это был промысел Божий. Дело в том, что я дружил с одной девочкой. Мы очень любили друг друга, и она обещала дождаться меня из армии. Но случилось так, что она не исполнила своего обещания и вышла замуж за другого. Для меня это был настолько сильный удар, что я впал в депрессию. Меня ничего больше не интересовало, и я решил дальнейшую жизнь связать с морем. Обратился к командованию, чтобы мне оказали в этом содействие. Поскольку я был на хорошем счету, в оформлении необходимых документов не отказали. Характеристику мне дали исключительную. Я весьма удивился, узнав, что мне беспрепятственно открыли визу, поскольку мои родители являлись верующими, что было отражено в личном деле. Демобилизовался я в ноябре, а вызов на работу в траловом флоте получил на март. Оставалось
4 месяца до отъезда. Днем я помогал отцу по хозяйству, а вечерами, как и все молодые люди, шел в кино или на танцы. В канун Нового года я встретил Юлечку, которая приехала из Ленинграда погостить у своей подружки. Мы познакомились, а спустя год и 2 месяца сыграли свадьбу. Она была бальзамом для моей души, с помощью которого Бог залечил все мои душевные раны и исцелил от депрессии. Все мои планы касательно моря отпали, и жизнь потекла в другом направлении… Мысль о том, что нужно покаяться, никогда меня не покидала. И когда я привез Юлию в отчий дом, родители вышли встречать нас по мирскому обычаю – с подносом, на котором стояли рюмки с вином. Вдруг к моему горлу подкатил ком, и, превозмогая себя, чтобы не заплакать, я воззвал к Богу: «Отец Небесный, благослови и когда-нибудь призови нас к Себе!» И я верю, что Господь эту молитву услышал. Он призвал, когда у нас было уже трое детей – вся семья покаялась одновременно.

Однако этому предшествовал ряд событий, открывших мне глаза на многие неприглядные стороны безбожной жизни и вызвавших разочарование в «ценностях» этого мира…
Не последнюю роль в обращении к Богу сыграла и моя неистовая борьба за

…РЫНОК

Анатолию исполнилось 24 года, когда его назначили на должность директора Столинского рынка, причем без подходящего образования и опыта работы. До своего назначения он проработал в ПМК, затем, после серьезной травмы руки, устроился зав­хозом в детский сад. Ляшко выполнял свои обязанности «не за страх, а за совесть». Результатом его стараний стал преобразившийся в короткие сроки садик, который совсем недавно находился в страшном запустении. К тому же Анатолий обладал сильным характером, решительностью и упорством, что не укрылось от внимания начальства из горсовета. Во времена СССР характеристики имели немалый вес в разных структурах. Та, что дали Анатолию на флоте в период, когда он собирался идти в «загранку», сослужила ему добрую службу. Ознакомившись с ее содержанием и внимательно изучив названия должностей на многочисленных печатях, начальник управления рынков по Брестской области удивленно вскинул брови и с уважением пожал руку бывшему моряку: «Принимаю тебя на работу безоговорочно!»

– Надо сказать, что я не вполне отдавал себе отчет, на что соглашаюсь. Столинский рынок занимал последнее – 17-е – место в области по всем показателям, и его работу предстояло налаживать заново. Как выяснилось, меньше трети рыночных сборов доставалось государству. Остальные деньги уходили в неизвестном направлении. Поэтому буквально с первого дня я принялся за скрупулезное расследование, чем вызвал враждебное отношение и рьяное сопротивление со стороны сотрудников. Они особенно неистовствовали, когда я изъял у них квитанции, которые нигде не числились, и оставил исключительно квитанции строгой отчетности. В результате выручка увеличилась в два раза. Тем не менее далеко не все сборы попадали в кассу рынка. Обнаружил еще одну хит­рость кассиров: они проделывали дырочку на копирке аккурат на том месте, где должно проставляться количество рублей. Первый экземпляр выдавался на руки торгующим, а второй шел для отчета. Таким образом, рубли оседали в кармане сборщиков. Однажды, когда я изъял первые экземпляры у торгующих и сверил их с отчетными, которые сдавали сборщики, испытал настоящий шок: над этими людьми постоянно был занесен дамоклов меч (в любой момент ОБХС мог их проверить), но они ничего не боялись!

Когда все это обнаружилось, я изъял номерные квитанции и ввел кассовые аппараты. Сборы намного увеличились, но появилась очередная проблема.
У сборщиков из-за моих нововведений пропал стимул к работе. Проработав по новым правилам две недели, ко мне в кабинет однажды пришли работники рынка. Не стесняясь в выражениях, они потребовали, чтобы «сопляк вернул квитанции». В мой адрес посыпались угрозы физической расправы… Отступать от своего решения я не собирался, иначе просто перестал бы уважать себя. Подняв кулак, изо всех сил грохнул им по столешнице: «Прекратить дебош!» А заодно пригрозил обращением в ОБХС. Фраза «иначе по 8 лет вам обеспечено!» отрезвила делегацию. И бывшего директора рынка – инициатора такой «выгодной» работы – в их компанию зачислили бы как пить дать…

Как-то мне пришла повестка – явиться на партийное собрание в горсовет, – хотя я коммунистом не был. Никогда не забыть мне ту пятницу! Я думал, что нужно будет дать отчет о работе рынка, и приготовил его. Когда вошел в актовый зал, там уже сидели человек тридцать. И тут все хором закричали: «Негодяй… подлец… алкаш… дебошир… на Колыму… к белым медведям… посадить…» Этот крик продолжался минут 10. Я не знал, что предпринять. Наконец кто-то предложил меня все-таки выслушать. Желание выступать пропало, тем не менее, открыв отчет, я начал говорить о работе рынка, сравнивая свои показатели с показателями моего предшественника. Но меня никто не слушал: партийные работники разговаривали друг с другом. Когда же я, повысив голос, спросил: «Почему вы меня не слушаете?», то поднялся крик похлеще прежнего. Я уже больше не мог выдержать такого напора, потому направился к выходу. Дойдя до двери, остановился и, повернувшись к собравшимся, громким голосом заявил: «Послушайте! Мой начальник мне постоянно говорит: «Вступай в партию!» Теперь, увидев, что это за партия, я никогда в нее не вступлю!» И ушел, хлопнув дверью. А в воскресенье, находясь в своем кабинете, увидел в окно, как эти же коммунисты ходят по торговым рядам, проверяя, заплатили ли торгующие рыночный сбор. Потом они зашли ко мне в кабинет и устроили такой же дебош, как в горсовете. Найдя двоих безбилетных, коммунисты вновь грозились отправить меня на Колыму, нецензурно ругались… Тогда я с силой ударил кулаком по столу, сказав: «Успокойтесь, господа!» Почему-то все затихли. Затем я спросил: «Кто уполномочил вас проверять меня? Покажите мандат! Нет его? В таком случае сейчас же выметайтесь из моего кабинета!» И это сработало!..

Величайший еврейский учитель Хиллель сказал: «Если ты находишься в обстоятельствах, в которых нет людей, старайся быть человеком». Анатолию Ляшко, занимавшему должность директора на протяжении 17 лет, удалось поднять показатели столинского колхозного рынка до такого уровня, что в соцсоревнованиях тот занял первое место в Брестской области…

Н. Сушкевич

С полной версией этого материала можно ознакомиться в печатной версии журнала