– Наш официальный статус звучит как «многодетная семья + детский дом семейного типа». Но мы не акцентируем внимание на формальностях. Кроме того, при детях не ведем разговоров, касающихся их родства с нами. Такое у нас правило. Если только они сами не захотят узнать подробности о своем прошлом. Однажды сделали ошибку: рассказали самой ласковой нашей доченьке – Вике – о том, что у нее есть биологические родители. И не ожидали тихого, сквозь слезы: «Вы шутите…» Два дня молчала, думала… А потом, будто внушая себе, решила проблему: «Я хочу, чтобы это было неправдой!» И сразу успокоилась. А мы вместе с ней обрели утерянный покой, который до сей поры никто не нарушал: за весь период пребывания в нашей семье судьбой ребенка никто не поинтересовался, хотя по документам значилось, что в разные отрезки своей маленькой жизни Вика проживала и с отцом, и с бабушкой, и с отчимом, и даже с соседкой…

В процессе общения к Ирине присоединился Иван:

– Считается, что лучше пусть дети услышат правду из уст родителей, чем «доброжелатели» помогут. Нам приходится сталкиваться с нетактичным проявлением такого участия даже в церкви. Жаль, что люди зачастую не понимают психологической щепетильности вопроса, тем самым оказывая медвежью услугу всей семье. В отделах опеки и усыновления информируют, когда и как нужно открывать перед ребенком изнанку его личной жизни.

Да, у Бога на все Свои времена и Свои сроки. Приход в тогда уже многодетную семью Жуковичей «первенца» Александра стал началом духовного служения Ирины и Ивана.    

 – Скорее я была первопроходцем в этом служении, – уточняет Ирина. – Прежде усыновила четырех детей овдовевшего Вани, с которым мы расписались через некоторое время после смерти его жены. Он уже похаживал тогда в церковь. Но покаялась я первая, а он – вслед. Так и водное крещение принимали: друг за другом. В 2004-м мне довелось трудиться в социальном отделе столичной церкви «Благодать» на распределении гуманитарной помощи для малоимущих. Приходило множество бездомных людей. За день глаз «замыливался», и все они были для меня на одно лицо. Однако появление именно этой женщины с чернокожим мальчишкой и спящей в коляске новорожденной девочкой стало судьбоносным и подарило новый виток моему жизненному пути. Я не могла оторвать от них взгляда и при этом сдержать слез. Неожиданно для себя попросила: «Отдай мне мальчика на время. Я его покормлю, вымою…» Столь же неожиданным было быстрое согласие бездомной женщины.

Дома, когда я сняла с ребенка одежду, поняла, что он – европейского вида. Толстый слой грязи, покрывавший лицо и тело мальчика, скрывал его настоящий цвет кожи. Голова была изъедена вшами, вся в язвах. Колготки, кофточка, штанишки буквально развалились в моих руках на истлевшие лоскутки… Впоследствии Саша показал, где жил с матерью в лесу. По тропинке он привел нас к имитирующему палатку деревянному остову с куском целлофана вместо крыши. На земле валялись грязные алюминиевые миски и разные непотребного вида предметы. Возвращать мальчика обратно ой как не хотелось.

Но реакция Саши в момент появления мамы разом решила все сомнения Ирины. «Не отдавайте, не отдавайте меня!» – кричал ребенок. И она обратилась в органы опеки. Узнав, что 7-летний мальчик просит милостыню и в прямом смысле является единственным кормильцем своей бездомной матери, власти выдали Ирине документы, подтверждающие временное опекунство. Но сердце Ирины не успокоилось: неотвязно преследовал облик крохотной Дианы. Непутевая мамка родила ее под открытым небом на глазах у сына: он перерезал пуповину…  

– В отношении девочки органы опеки и усыновления ответили отказом, поскольку посчитали, что у нас и так много детей. А жилплощади не хватает… Эх, на тот момент я была неопытной в нюансах опекунства и не знала, что по закону разлучать кровных братьев и сестер нельзя. Если бы вернуть время назад, то я настояла бы на своем.

Саша так проникся признательностью к новым родителям, что, пойдя в первый класс, стал зачеркивать свою настоящую фамилию и исправлять ее на Жукович. Через некоторое время мечта мальчишки сбылась: его усыновили.

– Хотя у опеки были претензии, – вновь присоединяется к беседе немногословный Иван. – Семь родных детей, зарплаты маленькие… Предупреждали: беспризорники еще те «кадры»! Но мы же молились! И церковь не выпускала нас из поля зрения. На вопрос судьи, как мы собираемся справляться материально, жена развела руками: «Только с Божьей помощью. Двое детей учатся платно. Порой сама удивляюсь: расходы превышают доходы!»

Простодушность Ирины подкупила судью. И меня, кстати говоря, тоже. А еще – ее активность, в принципиальных вопросах – упорство, умение налаживать контакты как с домашними, так и с представителями власти.

– Волей-неволей приходится сотрудничать с органами опеки. Вопрос приемной семьи заинтересовал меня не на шутку. Я старалась разобраться во всех тонкостях этой системы, найти подводные камни, дабы обходить их в будущем, т. к. мы с мужем приняли решение после усыновления Александра взять из детского дома девочку. А потом пошло-поехало. Как по маслу. Ведь Бог усмотрел и строительство дополнительного жилья. Метраж новой квартиры увеличился аж на две комнаты! Я уволилась с работы, поскольку из органов опеки обратились с предложением: взять в семью еще двух девочек – 10 и 11 лет. А однажды попросили взять на короткое время близнецов (им подыскивали приемных родителей). Муж мой об этом не знал, поскольку находился в тот момент в деревне. Вернулся: глаз не мог от ребят оторвать. Заявил: «Обратно не отдам. Они – наши». В результате усыновили близнецов…

Н. Сушкевич